«А ведь в этом мире Альта-Марна, похоже, станет своеобразной знаменитостью, — подумал я, — ее биографию будут изучать историки, а романисты напишут о ней увлекательные книги».
— Собственно, какие лозунги у этой партии? — спросил я.
Уважаемая Ане с удивлением посмотрела на меня, в его взгляде читалось: «Из какого захолустья вы прибыли?»
— Рабочая партия провозгласила идею всеобщего равенства, а борьба преследует единственную цель: захват власти.
«Ого! — мысленно воскликнул я, — похоже на древнюю РКПб! Глядишь, появится на месте Акрии что-то вроде Советского Союза. И встанет неизбежный вопрос борьбы с мировой, то бишь, заокеанской, буржуазией».
Мы еще поговорили о политике, при этом я узнал много нового об этом мире, сыграли две партии в ом, при этом я быстро освоил нехитрые правила. В результате оба раза остался в выигрыше, чем немало удивил завзятого картежника, каким был хозяин дома. Наверное, он заподозрил меня в жульничестве, и отчасти был прав. Компьютер в голове это ведь тоже, в какой-то степени, жульничество! Прощаясь, я предложил соседям иногда к нам заглядывать, сказав, что с такими замечательными людьми приятно общаться.
— Надеюсь, здесь меня полиция не будет осаждать? — с улыбкой спросила Марна, когда мы прощались.
— Если возникнут трудности, обращайтесь, постараюсь помочь, — ответил тан Коур, — в конторе у меня осталось немало друзей.
Тем же вечером мы с Марной сделали очередное неприятное открытие. Оба пульта перестали действовать. Окно больше не открывалось, излучатель красного луча тоже не работал. Не связано ли это с девятым спальным местом в горном убежище? Не Ош, а некто другой, неизвестный, заметив, что включается переход, заблокировал экраны. Я сильно не огорчился, чего-то подобного следовало ожидать. Я надеялся дополнительно вооружиться, смастерив второй лазер для жены. И мне, и ей спокойнее будет. Тем более скоро у нас появится ребенок, и защищать его одними кулаками станет совсем невместно.
Вскоре мне попалась на глаза обширная статья в журнале «Мировые проблемы», посвященная рабочей партии. Эта партия, активно действующая на обоих континентах, выражала крайние левые взгляды. Ее лозунги были знакомы мне из истории Земли: «Вся власть рабочему народу», «Земля тем, кто на ней трудится», «Ограбим грабителей-эксплуататоров», и, наконец, призывы к «Построению самого справедливого общества равных».
— Мои друзья единственные, кто может привести мир к равенству и процветанию, — с гордостью сказала Марна, когда я дал ей ознакомиться со статьей. Сколько я приводил примеров из истории Земли, но, похоже, в ее красивой головке ничего не осталось.
— Отнять и раздать богатства неимущим, казалось бы, идея правильная, — сказал я, — но кто потом работать будет?
— Люди нового, справедливого общества!
— А если многим понравится грабить награбленное и работать они потом не захотят?
— Как это, не захотят?
— Очень просто, новая элита заставит пахать на себя всех остальных. Исполнителей помельче, тех, кто помогал грабить богачей.
— Что-то я тебя, Петер, не пойму. Какая еще элита? Обществом станут управлять организаторы, командиры, лучшие из лучших. Как иначе?
— Элита, которой материальное равенство встанет поперек горла. Равенство они оставят подчиненным, а сами начнут богатеть. Воровать, потому что при новом строе иначе не получится. И появятся новые таны Шоры и Боры с наворованными миллиардами банов. Или, не приведи Творец, кто-нибудь из этих, как ты говоришь, лучших, призовет к войне с заокеанским соседом с благой целью все того же грабежа эксплуататоров.
Марна обиженно надулась, возразить было нечего. Кажется, до нее дошло, что с кондачка, за один присест, справедливое общество не построить. Не стал ее огорчать, объясняя, что для этого необходимо тысячелетие тяжелого исторического пути. С неизбежными прорывами и откатами, и немалыми жертвами. Я надеялся, что Бруссия останется в стороне от этой борьбы, чем-то ее положение напоминало Швейцарию двадцатого века, бруссийские банки считались самыми надежными.
Глава шестнадцатая
Утром нас разбудил звонок в дверь. Интересно, кого это принесло в такую рань?
Открываю дверь. Передо мной невысокий мужчина с фотоаппаратом.
— Разрешите зайти?
Наглости ему не занимать!
— Может, представитесь? — я раздражен, помешали досмотреть интересный сон. Редкий случай, когда подсознание сохраняет информацию. Во сне я видел Землю, родителей, друзей. Я даже вспомнил их имена, хотя Умник постарался упрятать подальше все, что могло травмировать психику. К сожалению, пока я открывал дверь, все стерлось и пропало. Ушло навсегда. Поэтому я и был так зол.