Стемнело. Я стоял у каменного забора и ждал. Бумажный комочек с предложением свободы был заброшен. Я следил за маленьким окошком на втором этаже. Минута, другая, послание вернулось ко мне. Охрана проходила вокруг здания каждые полчаса, в моем распоряжении оставалось достаточно времени. Я забросил веревку, крюк зацепился за толстую решетку. Подождал минуту, негромкий лязг никого не насторожил. Можно подниматься. Я поднялся к окошку и заглянул внутрь. Альта приветливо помахала мне рукой и улыбнулась. Наверное, принимает происходящее за полицейскую провокацию. Я поднес палец к губам. Она в ответ на этот международный, а скорее, междупланетный жест, согласно кивнула и указала на постель, где свернутое одеяло изображало спящего человека. Я достал лазер. Решетку резать я собирался так, чтобы у полиции потом не возникало лишних вопросов. Начни я резать полутораметровую каменную стену, народ сразу заподозрит, что здесь что-то не так. Вспомнят шаманов, на уши встанут. Мне это ни к чему. Некуда мне бежать, шаманское оборудование отныне недоступно. Камера некогда служила складским помещением. Могучая, на первый взгляд, решетка на окне, была вовсе не такой прочной. Оконный проем был закрыт деревянной рамой, изготовленной из прочного дерева бро. К раме крепились толстые прутья железной решетки. Подобная конструкция способна защитить содержимое склада разве что от обычных воришек. В монастырской кладовке вряд ли хранились платиновые слитки. Скорее копчености, соления и освященное вино. Осталось только обрезать стальные штыри, крепящие раму в оконном проеме, чем я и занялся.
Резать снаружи было нельзя, луч оставит на стенах камеры следы. В толще камня останутся необъяснимые прорези, которые неизбежно привлекут внимание. Поэтому мне пришлось «выкаблучиваться». По другому это занятие назвать трудно. Вцепившись одной рукой в решетку, другую, с лазером, я просунул внутрь и принялся изнутри резать крепящие раму штифты. При этом рискуя самому угодить под смертельный луч. Наконец, прутья срезаны, в обнимку с рамой я спрыгнул вниз. Раму с решеткой, как и веревку, оставлю охране на память. Разумеется, без отпечатков, я заранее озаботился тонкими перчатками. Конечно, с восемью стальными закаленными штырями сантиметрового диаметра за столь короткий срок вряд ли справится ножовочное полотно. Не говоря о том, что производимый шум неизбежно привлечет внимание. Но об этом пусть болит голова у полицейских чинов. Место разреза практически неотличимо от того, какое могла оставить ножовка. Я снова забросил веревку, конец ее с крюком исчез в камере Альты. Вот веревка натянулась, сиделица выбралась наружу. И что бы вы думали? Спросила сухо и деловито: «Что дальше? Как перебраться через стену?». Скоро с обходом пройдет стража. Я мог их тут всех положить, но опять все упиралось в нежелание привлекать лишнее внимание. Бодаться-то в дальнейшем придется с целым государством и его охранными структурами. А я к этому совершенно не готов. Однако следовало поторопиться.
— Иди за мной, — сказал я. Мы двинулись в сторону, противоположную воротам. Рядом с воротами расположена будка охранника. И он наверняка бдит. Ибо в случае проверки пробкой вылетит со своего теплого места. Мы прошли вдоль стены и остановились, дальше идти нельзя, впереди внутренний пост охраны. Альта посмотрела наверх, туда, где по толстенной монастырской стене проходил двойной ряд колючей проволоки.
Мы пойдем другим путем. Ни к чему мне акробатические упражнения. В монастырской стене сохранилась давно забытая дверца. Железо покрывал толстый слой ржавчины, внутренним замком лет сто никто не пользовался, замок не смазывался и, конечно же, не работал. Дверца не охранялась и считалась прочнее самой стены. Открыть ее не смог бы ни один взломщик. Если, конечно, он не вооружен лазером. Я проник на охраняемую территорию именно через эту забытую дверь. Хотя пришлось немного попотеть. Пройтись режущим лучом, как можно аккуратнее, по периметру стыка со стеной, чтобы удалить ржавчину и столетний мусор, затем отрезать язычок замка. После чего щедро смазать старинные петли маслом. Когда я сдвинул тяжеленную дверь в первый раз, они пытались протестовать, издав жуткий скрип. Хорошо, в тот момент рядом никого не оказалось. Иначе мое предприятие кое-чем бы накрылось. Я распахнул дверь, на сей раз она не издала ни звука. Секунда, и мы на воле.
Девушка вдруг впилась в мои губы жарким поцелуем, а в следующее мгновение, не сказав ни слова, исчезла во мраке. Я вернулся в гостиницу, где оставил Марну.
— Ну как? — спросила она.
— Порядок.
— Я хотела с ней поговорить, зачем ты ее отпустил, не предложив помыться и переодеться? Прости, я все время забываю, что она, это я. Сбежала, да?