Я кивнул.
— И без поцелуя не обошлось, — жена с усмешкой посмотрела на меня.
— Как догадалась?
— Прекрасный загадочный мужчина спасает девушку из лап убийц. Как после этого можно обойтись без поцелуя?
Я растерянно смотрел на нее, она улыбалась. Можно ли ревновать к самой себе?
Марна, похоже, прочитала мои сумбурные мысли.
— Иди ко мне, дурачок! — сказала она.
Глава восемнадцатая
Выспаться нам не дали. Утром на улице заревели сирены, в коридоре затопали полицейские сапоги.
Разворошил я гадюшник, теперь будут до вечера бегать, искать беглянку. Я толкнул Марну.
— Поднимайся, соня!
— Что за шум?
Я схватил со столика светлый парик и напялил ей на голову, затем последовала очередь розового картонного семитского носа, который держался благодаря специальному клею. Нельзя сказать, чтобы он ее уродовал, однако красоткой Марну уже назвать было нельзя. Услышав стук в дверь, моя ненаглядная вскочила с постели и спешно накинула халат. Я успел облачиться в комбез и стал похож на разнорабочего. Заодно приготовил документы.
В номер ввалились трое полицейских. Осмотрели помещение, заглянули даже под кушетку.
Спросили, где мы провели вечер и не заметили ли чего-нибудь подозрительного. На первый вопрос у меня давно был готов ответ. Я специально мозолил глаза администрации, жалуясь на отсутствие горячей воды. А вечером мы с Марной демонстративно отправились в номер, заявив, что собираемся спать до утра. В гостинице имелся запасной пожарный выход, но он был закрыт. Ключи хранились у распорядителя. Ими я и воспользовался, а бедняга прибывал в полной уверенности, что никому их не отдавал. Так что, алиби нам я обеспечил железное. Марну полицейские особо не рассматривали, с таким носом под описание преступницы она никак не подходила. Наконец, стражи порядка ушли проверять остальные номера.
— Надеюсь, ее не поймают, — сказал я, закрывая за ними дверь.
Марна усмехнулась.
— Она уже у друзей, в безопасном месте.
После завтрака мы отправились на вокзал. Гунц стоял на ушах, на улицах было полно полицейских, по дороге у нас несколько раз проверяли документы. Я потом пошутил, что главным документом, благодаря которому мы прошли все кордоны, был ее симпатичный нос. Вскоре мы сели на поезд и благополучно отбыли в Бруссию.
По прибытии в Кив первым делом я купил свежие газеты. Надо было понять, не слишком ли я наследил. Газеты пестрели заголовками:
«Удивительный побег в Гунце». «Кто помог Альте бежать?». «Почему опасного боевика держали в здании бывшего монастыря?». Статьи, полные восхищения удачливостью и бесстрашием заключенной, скорее были похожи на рекламу. Теперь судьба девушки будет овеяна героической романтикой. И беспомощные комментарии полиции: «Совершить такой побег не под силу обычному человеку», «Пусть кто-нибудь попробует перепилить ножовкой прочные штифты». Полицейские эксперты утверждали, что пилили не одну ночь. Но и за три ночи, которые Альта провела в заключение, исхитриться бесшумно перепилить толстые железяки было практически невозможно.
В адрес полиции посыпались обвинения. Тан Холт каким-то чудом усидел в своем кресле, несмотря на то, что Бьорн Рау выступил с жесткой критикой. Высокому тану для этого пришлось пожертвовать рядом полицейских чиновников.
Марна читала и довольно поглядывала на меня.
— Пожалуй, я бы приняла тебя в славные ряды боевиков рабочей партии, — сказала она и с усмешкой добавила: — С испытательным сроком в два месяца.
— Я бы к вам не пошел. Нечего мне там делать.
По приезде я забрал у нее реквизиты грима и тщательно их спрятал, глядишь, еще пригодятся.
На следующий день к нам заглянул сосед. Марна собрала чай в столовой, на балконе было холодно. Зима здесь сырая и промозглая.
— Как съездили? — поинтересовался он. Я ответил, что все прошло удачно, в Моме мы якобы получили некую сумму за проделанную работу. Мом город военный, предприятия секретные, подробности поездки можно было опустить.
Коур, долгие годы работавший в системе безопасности, не удержался, чтобы не задать несколько вопросов, касающихся города. Устроил мне своеобразную проверку. Мом я знал неплохо, в том числе держал в голове названия десятков улиц, питейных и увеселительных заведений. К месту пришлось упоминание «Трех косточек» мамаши Туэй, где мне не раз довелось выпить замечательного грога. Про веселый дом без вывески я говорить не стал, Марна была не в курсе, а мне лишних расспросов и разговоров не хотелось.