Мы расседлали лошадей. Я обтер своего жеребца и одну из вьючных лошадей, а потом спустился к ручью в поисках дров для костра. Прихватив с собой несколько больших сухих веток, я попробовал воду — она была чистой, холодной и приятной на вкус. Поднимаясь с колен, я услыхал вдруг, как где-то тихонько звякнул металл. Судя по звуку, выше по течению кто-то следил за мной. Я снял с плеча ружье и затаился.
До лагеря отсюда было никак не меньше тридцати ярдов, поскольку в поисках дров я удалился от него на приличное расстояние — мне хотелось заодно и обследовать местность.
Спрятавшись за корнями большого тополя, уходившими прямо в воду, я ждал, вслушиваясь в тишину, которую нарушало только журчание ручья да пение птички. Но вот она улетела, и до моего уха доносился теперь только звук бегущей по камням воды.
Чуть выше по течению была небольшая излучина — ручей огибал здесь скалистый выступ, заросший густыми зарослями кустарника. Тщательно осмотрев берег ручья, тянувшийся от моего укрытия до этих зарослей, я не заметил ничего подозрительного и стал осторожно пробираться туда, стараясь не издать ни звука.
Дойдя до излучины, я присел за кустами и стал изучать местность. Отсюда мне хорошо были видны берега ручья на расстоянии доброй сотни ярдов.
Я увидел вдалеке фигуру человека, присевшего на корточки у ручья. К моему удивлению, это была женская фигура. Судя по всему, женщина была еще совсем молодой — хотя на таком расстоянии я мог и ошибиться. Она держала лоток и промывала речной песок, и, глядя на то, как она обращается с лотком, я понял, что эта работа ей не в новинку.
Однако, сколько я ни всматривался вдаль, мне не удалось заметить ни лагеря, ни чего-нибудь похожего на него.
Меня заинтриговало, что могла делать здесь эта женщина, и я решил подойти поближе, чтобы выяснить это, поскольку, чтобы понять женщину, нужно приблизиться к ней. Я вышел из укрытия и стал огибать кусты, а когда я наконец шагнул на открытое пространство, девушки на берегу и след простыл.
Исчезла, словно ее и не было! Это озадачило меня, я не страдаю галлюцинациями и не сомневался, что видел женщину. Впрочем, если мужчина давно не видел женщин, они начинают ему мерещиться повсюду.
Я перешел ручей, который в этом месте был совсем мелким, и двинулся вверх по течению, стараясь ступать как можно осторожнее. Винтовку я по-прежнему держал в руках, просто по привычке, хотя, конечно, если вдуматься, там, где есть красивая женщина, обязательно должен быть и мужчина.
Дойдя до того места, где стояла девушка, я увидел на песке ее следы. Я повернул голову, чтобы осмотреться, но в эту минуту прямо за моей спиной раздался голос. И как это я забыл про эти заросли на склоне? Надо было внимательно их осмотреть.
— Стойте там, где стоите, мистер, — велел мне женский голос. — И если хотите насладиться своим ужином, не делайте глупостей и не поворачивайтесь. А теперь засуньте оружие обратно в кобуру, да поторапливайтесь, а не то я проделаю дырку в вашей башке!
— У меня мирные намерения, мэм, исключительно мирные. Я заметил на берегу что-то похожее на женщину и…
— Что-то похожее на женщину? — в негодовании воскликнула девушка. — Послушайте, вы, безмозглый незнакомец, да таких женщин, как я, вам и видеть не приходилось! Повернитесь-ка, черт вас подери, и посмотрите получше!
Я повернулся и, увидев то, что предстало моим глазам, понял, что спорить бесполезно. Росту в ней было пять с лишним футов, а весу — столько, сколько нужно, ну, может быть, бедра были чуть-чуть полноваты. У нее был красивый нос, веснушки по всему лицу и рыжие волосы, но в целом она была -довольно привлекательной.
— Да, мэм.
В руке девушка держала «спенсер» 56-го калибра, что мне уже никак не понравилось, и, судя по тому, как она его держала, можно было догадаться, что она прекрасно умеет с ним обращаться.
Девушка уставилась на меня, словно не могла поверить своим глазам, а поскольку я знаю, что женщины не считают меня привлекательным, я понял, что ее поразила не моя красота.
— Сделайте шаг назад, — сказала она, махнув дулом в сторону поваленного дерева, — и сядьте на это бревно. Да не вздумайте выхватить оружие, а то завтра на ваш труп слетится столько мух, что мне придется искать новое место для промывки.
— У меня мирные намерения, мэм, но если вы меня пристрелите, то я буду рад, что курок спустили такие прелестные ручки.
— Оставьте это, Сэкетт! Я абсолютно равнодушна ко всем этим мужским штучкам!
Сэкетт? Интересно, как она…
— Ну, не притворяйтесь, что вы удивлены! Там, откуда я приехала, все знают братьев Сэкетт! Впрочем, это немудрено — они ведь заполонили весь штат. Благословен тот день, когда люди отправились заселять Дикий Запад, — благодаря этому Теннесси удалось избавиться от излишка Сэкеттов.
— Так, значит, вы из Камберленда?
Она посмотрела на меня с нескрываемым презрением:
— Откуда же еще? Вы что, думаете, что вас по всей стране знают? Кто же еще может знать о том, что вы — Сэкетт, как не уроженец Камберленда? У вас у всех одинаковые обветренные бесхитростные лица и огромные ручищи!
— Если бы не цвет ваших волос, я бы так и подумал, что вы из семейства Трелони, — сказал я. — Но у тех Трелони, что я встречал, волосы были исключительно черного цвета. Дело в том, что я познакомился с одной из ваших сестер в Колорадо, и она доставила мне массу неприятностей.
— Так вам и надо. Кстати, как вас зовут?
— Вильгельм Телль. А вас?
— Я — Нел, дочь Джека Бена.
— Ну и дела! — Я взглянул на нее повнимательней. У нас, у Сэкеттов, в роду одни мальчишки, а у Трелони, наоборот, девчонки. Но уж если у них рождается мальчик, то это бывает отъявленный сорвиголова. Старина Джек Бен не был исключением. Яду в нем было не меньше, чем у кобры, а злобности — как у волка, которого держат на привязи.
Мы, Сэкетты, в течение многих лет враждовали с семейством Хиггинсов, часто дело доходило до стрельбы. Что касается старины Джека Бена, то он был готов ввязаться в любую перестрелку — не важно, кто с кем воюет, лишь бы пострелять. И еще я вспомнил, с какой «любезностью» он встречал тех, что осмеливались приударить за его дочерьми.
Парней, пытавшихся ухаживать за ними, можно было узнать сразу — они ходили, неестественно выпрямившись чуть-чуть выгибаясь назад, и никогда нигде не присаживались. Причиной тому — заряд соли, полученный от старины Джека Бена.
— Вы что, здесь одна?
— А если и так? Я могу постоять за себя.
— Послушайте, Нел Трелони, что я вам скажу. За нами гонятся очень крутые ребята, которые к тому же относятся без всякого почтения к женскому полу, поэтому…
— И вы удираете от них? — фыркнула Нел. — Впервые слышу, чтобы Сэкетты от кого-то удирали, если это, конечно… не винтовка моего отца.
Пока мы разговаривали, спустились сумерки.
— Лучше возвращайтесь в свой лагерь, — посоветовал я. — Меня тоже ждут.
— Вы что, хотите проводить меня? Впрочем, если вы боитесь моего отца, то совершенно напрасно, он остался дома. Я здесь и вправду одна. И никого не боюсь — почти никогда.
Глава 15
— А где же ваш отец?
— Он остался в Шалако. Это новый город, к западу отсюда. Ждет, когда я вернусь и выручу его.
— А он что, в тюрьме?
— Ничего подобного! Он… он просто заболел и лежит. Мы приехали сюда без… короче, у нас были финансовые затруднения, и отец решил стать старателем. Ну, одним словом, занялся промывкой песка, но из-за этого разыгрался его ревматизм, и он слег. Теперь он лежит пластом, и двигается у него только палец, которым он нажимает на спуск, да его челюсти, когда он есть.
Один человек промывал песок в этом ручье и нашел здесь золото. Он рассказал об этом нам, я оставила отцу записку, а сама рванула сюда.
— И вы пешком проделали весь путь?
— Нет, сэр. Я приехала на муле, это быстроногий мул и, подобно мне, не подпускает к себе чужаков. И еще у меня есть собака, наполовину медведь.