Гогялис посмотрел на Ромаса.
— Верни ему, чего там, — добродушно произнес он.
— И не подумаю, — твердо отрезал Ромас.
— Юргис, он не слушается, — пожаловался Вацис, — врежь ему разок по шее, может, одумается.
— Смотри, как бы сам не схлопотал! — вскипел уже и Йонас.
Гогялис заколебался. Нужно было не мешкая привлечь его в свой лагерь, пока он не заупрямился и не переметнулся на сторону Вациса.
Ромас отозвал Юргиса в сторонку и вполголоса напомнил, что бусинки-то ворованные и к тому же история с выстрелом при желании может вылезти наружу, так что…
Этого было достаточно. Парень явно оробел. Он зло выругался и, круто повернувшись, ушел в лес.
Итак, они одержали хоть и маленькую, но победу. Ромас осмелел.
— Ну как, Вацис, может, по-хорошему договоримся? — с улыбкой предложил он.
— А чего нам ссориться? — уже миролюбиво произнес тот.
— Мы тебе эти бусинки хоть сейчас можем отдать, они нам ни к чему, — сказал Ромас. — Только, пожалуй, лучше всего будет вернуть их Лёнгинасу. Ведь он тебе их дал, правда?
— Может, и он.
— Ну вот, видишь, — удовлетворенно заключил Ромас. — Где он живет?
— Спроси в деревне кузнеца Ле́куса, каждый покажет, — неохотно пробормотал Вацис.
— Лучше пошли с нами, покажешь.
Вацис нехотя поплелся с ребятами, но на полпути остановился:
— Ну да-а, — протянул он, — ему, значит, все вернете, а мои ласты кто отдаст?
— Какие ласты?
— Резиновые, для плавания. Себе купил, а потом сменял на те стекляшки, а он одну ласту уже успел утопить.
— Ты что, за такие безделушки не пожалел хорошей вещи?
— Откуда ж мне было знать? Лёнгинас сказал, что это бриллианты — мол, за них можно получить кучу денег.
Ромас и Йонас расхохотались:
— Нашел бриллианты, тоже чудак! От простого стекла отличить не можешь!
— Эх, надул он меня! — удрученно махнул рукой Вацис.
Лёнгинаса они не застали дома. Игравшая во дворе девчушка, видно сестра менялы, прошепелявила, что Лёнгинас уехал в город.
По дороге домой Вацис вдруг спросил недоверчиво:
— Вы-то чего с ног сбиваетесь, раз это простые стекляшки?
— Много будешь знать, скоро состаришься, — неопределенно ответил Йонас.
Глава семнадцатая. Драка
— Тебя Лёнгинасом звать?
— Допустим… А в чем дело?
Перед Ромасом стоял невысокий, атлетического вида паренек в рубашке с закатанными рукавами. От малейшего движения на руках его вздувались бицепсы. «Доведись мне с ним бороться — интересно, кто кого?» — почему-то подумал Ромас. Но лицо у парня было такое открытое и добродушное, а серые глаза лучились таким спокойствием, что, казалось, паренька вообще трудно вывести из себя, не говоря уже о драке.
— Я Ромас, — протянул руку подросток.
Лёнгинас крепко, по-дружески пожал ее, и Ромас снова подумал, что с новым знакомым легко будет найти общий язык. Это не Вацис, который подбивал забияку Гогялиса силой отобрать бусинки. Но парень неожиданно огорошил Ромаса:
— Я знаю, за чем ты явился.
Ромас удивленно раскрыл глаза: откуда Лёнгинас пронюхал? Ведь Вациса он дома не застал, хотя договорились отправиться сюда вдвоем. А больше разболтать вроде некому.
— Кто тебе успел доложить? — спросил Ромас.
— Вацис заходил.
— Где он сейчас?
— Почем я знаю? По шее получил и удрал.
Ромас недоуменно посмотрел на собеседника: не похоже это было на него, такого сдержанного и серьезного на вид. Тут всего можно ожидать. Мальчик пожалел даже, что рядом нет его верного друга Йонаса.
— Напрасно ты его так, — сказал он Лёнгинасу. — Вацис парень неплохой.
Мальчики опустились на одно из бревен, сложенных в нескольких шагах от них: судя по всему, кузнец собирался что-то строить.
— Может, и неплохой, а только я не люблю, когда суют свой нос в чужие дела.
— Разве он тебе что-нибудь сказал?
— Сообщил, что ты принесешь те стекляшки.
— Ну и что?
— А то, что он захотел узнать, откуда они у меня. Привязался и давай канючить, покуда я его не отшил.
— И все же почему ты ему не сказал? — осторожно, чтобы не вызвать подозрений, спросил Ромас.
— Потому что не его ума это дело.
— Ну тогда скажи мне, — храбро выпалил Ромас.
Лёнгинас пытливо посмотрел на него, их взгляды скрестились.
— А тебе зачем знать?
— Просто так…
— Ладно, скажу, только ты сначала отдай мне эти штучки. Может, у тебя их вовсе нет, только голову мне морочишь?