В походе и в перерывах между битвами легионеры размещались в особом походном лагере, который сооружался с большим искусством. Вот как описывает устройство римского лагеря Иосиф Флавий: «Строят же они лагерь не как попало и не без расчета, не занимают на постройке всех людей и не работают в беспорядке. Если почва неровная, они сначала тщательно выравнивают ее, а затем вымеряют на выбранном месте прямоугольник (с этой целью в войске находятся многочисленные строители со всеми необходимыми приспособлениями). Внутренность прямоугольника делится под палатки, а с внешней стороны лагерь окружается стеной, на которой на равном расстоянии друг от друга воздвигаются башни. Между башнями устанавливаются скорострелы, катапульты, камнеметы и другие приспособления для стрельбы, и все они готовы к действию. Затем римляне делают четверо ворот — по воротам в каждой стене: через эти ворота проходят вьючные животные, и ворота достаточно широки, чтобы, если понадобится, выйти через них на вылазку. Лагерь делится ровными улицами, а в середине ставятся палатки военачальников, центральная из которых — палатка главнокомандующего, по своему виду напоминающая храм. Все это похоже на построенный на скорую руку город: есть здесь и рыночная площадь, и кварталы ремесленников, и помещения для заседаний младших и старших военачальников, где обсуждаются спорные вопросы. Возведение стены и внутренних построек осуществляется с удивительной быстротой благодаря количеству и умению строителей. В случае необходимости выкапывают также и ров в 4 локтя глубиной и такой же ширины»[181].
Еще находясь в Афинах, Брут решительно приступил к созданию новой республиканской армии. Для этого были нужны большие суммы денег, которые ему удалось получить от квестора Апулея, везшего в Италию собранные в провинции Азия подати, а также от квестора Сирии Антистия[182]. Кроме того, в декабре 44 года до н. э. Бруту удалось захватить военный склад в Деметриаде, где Юлий Цезарь собрал значительное количество оружия, предназначенного для парфянского похода[183]. Это помогло обеспечить войска всем необходимым снаряжением.
Новая республиканская армия комплектовалась бывшими солдатами Помпея Магна, рассеянными по всей Греции, а также сторонниками Брута, прибывавшими из Италии, и македонскими добровольцами. Кроме того, Бруту удалось привлечь под свои знамена несколько легионов, расквартированных в Македонии, а также перехватить часть солдат консула Долабеллы, направлявшихся в Сирию[184].
Получив деньги и войска, Брут теперь мог установить контроль над Македонией и всей Грецией[185]. Наместник Квинт Гортензий Гортал добровольно отдал власть над Македонией и перешел на сторону республиканцев. В Иллирии же Бруту оказал сопротивление Публий Ватиний, наместник этой провинции, а также Гай Антоний, брат Марка Антония, прибывший из Италии с целью установления контроля над Македонией[186].
Узнав, что Гай Антоний двинулся на соединение с армией Ватиния, укрепившегося в Диррахии, Брут вознамерился опередить его. По сообщению Плутарха, «чтобы упредить Гая и расстроить его планы, Брут внезапно выступил со своими людьми и, несмотря на сильнейший снегопад и бездорожье, шел с такою быстротой, что намного опередил подсобный отряд, который нес продовольствие. Но вблизи Эпидамна, от усталости и стужи, на него напал волчий голод. Главным образом недуг этот поражает скот и людей, измученных долгим пребыванием под снегом. <…> Брут лишился чувств, и так как ни у кого из воинов не было с собою ничего съестного, его приближенные вынуждены были обратиться за помощью к неприятелю. Подойдя к городским воротам, они попросили у караульных хлеба. Но те, узнавши, что Брут заболел, явились сами и принесли ему еды и питья. В благодарность за услугу Брут, овладев городом, обошелся милостиво и дружелюбно не только с этими воинами, но — ради них — и со всеми прочими»[187]. После успешных переговоров Брута с солдатами Ватиния, последний был вынужден открыть ворота Диррахия и передать свою армию республиканцам[188].
182
184
188