— Вот только непонятно мне, почему тут школьники стреляют в друг друга? — спросила я у Пети. — В наших школах возможно ученик бы застрелил учителя, завуча, того, кто по его мнению, ему вред нанёс, но чтобы просто по своим приятелям стрелять, я думаю в России было бы невозможно. Что ты скажешь?
— Бабушка, тут «тинэйджеры», мне кажется, чувствуют себя более одинокими, чем в России, потому что в американских школах нет таких, как у вас, тесных взаимоотношений между учениками, нет таких общих классов, в Америке все ребята вместе с родителями переезжают с места на место. Трудно дружить. И ты сама видишь, что учителя здесь так строго не обращаются с учениками, как в России, и потому не вызывают сильного «негативного объединения» учеников. В России вся злоба вытесняется на наставников.
— Это как при советской власти все были вместе против общего врага, — заметил зять.
А на кого Петя учится в университете, я так и не поняла. На политика? Социолога? Литератора? Музыковеда? Тут всё вместе идёт. Вразумительного ответа на мой вопрос я не получила. Как они мне объяснили, только после окончания колледжа начинается настоящий выбор деятельности, а до этого долго всё подряд учат, и перебирают, и перебирают до самой пенсии. Может это и хорошо, а то в семнадцать лет ведь как можно ошибиться.
Помимо внуков, важное место в моей американской жизни занимает кот. Чтобы мне было повеселее, подруга дочки Тамара привезла из Нью–Йорка котёнка, рыжего, в чёрных круговых полосах. В этом маленьком котёнке с самого детства были заметны редкая хитрость и коварство. Если мимо дома проходила большая и значительная собака, то он ложился на спину и с поднятыми лапками подползал к грозному зверю. Как он это делал? Извивался всем телом, будто акробат или змея, приближался к собачьей морде и сдавался. Собаки от растерянности начинали его умилительно облизывать, кот замирал и хитро поглядывал. Петя его снимал на плёнку. Если же проходила маленькая невзрачная собачонка, то он не обращал на неё никакого внимания.
Когда кот подрос, то умных человеческих показателей у него появилось ещё больше. Дети называют кота Шопенгауэр, а я — Шоп. Он не только продолжал ползать, но и научился менять тембр голоса, мяуканья, в зависимости от своей нужды. Если ему нужно поесть, попить, то он такой нежный, подласкивается, трётся около ног, мурлыкает. А если Шоп чем‑то не доволен, то тут не попадайся. Укусить и оцарапать запросто может. Лапой бьёт, сбрасывает с полки книги, шипит, устраивает «скандал» по высшему человеческому образцу, точь–в— точь, как жена моего племянника — Танечка, если что не по ней.
Чтобы пустили в дом, забирается по дереву на второй этаж на балкон, там садится на кондиционер и барабанит. Ходит со мной и со всеми «вокруг квартала», как собака, проходит больше километра, не обращая внимания на кастрированных, которые смотрят на него с завистью. Но самое «гениальное» — это его отношение к одному парню, который приходит к детям в гости. У него есть собака, я не знаю, как такая порода называется, без шерсти и похожа на нашего бульдога, только морда покрасивее. Я люблю лохматых. Так вот такие бульдожные собаки котов не выносят, и при первом знакомстве этот нахал неистово набросился на нашего Шопа. Кот извился в дугу, навострил уши, зашипел и вцепился лапами хулигану в морду, тот аж подскочил. Хозяин схватил своего дурака и оттащил. С тех самых пор, как только входит этот приятель и без собаки, кот идёт ему навстречу, тихо–тихо подкрадывается к нему и бьёт его лапой по ногам. Когда этот человек оказывается рядом с ним, то каждый раз шипит и норовит ударить. Как‑то при целой толпе гостей кот забрался на высокий стул, вроде как задремал, но как только приблизился к нему хозяин наглеца, то Шоп зашипел и в мгновение занёс над ним лапу. Чуял опасный собачий запах. У нас в деревне была собака Глаша, она соседским курам не разрешала подходить к дому. Как Глаша наших кур отличала от соседских? Они все одинаковые, но она отыскивала своих. Докончу про кота Шопа, общение с которым до сих пор доставляет мне удовольствие.
Как я уже говорила, если ему хочется чего‑то, то он ходит вокруг ваших ног кругами, такой обаятельный, вы никогда не подумаете, что он хищник и что он всё припомнит. Ест он консервы специальные. Я однажды попробовала, ничего, немножко пресноватые, но есть можно. Наевшись, ложится и замирает, уже в эти самые минуты, если кто его побеспокоит, то он так хорошо огрызнётся, пожалуй, как человек, которому от тебя уже ничего не нужно. Только у людей эта реакция как будто не такая чистая, а вот у кота она непосредственная, хотя и не благодарная. А смотрит прямо в глаза, будто видит все твои проступки… и будто он умнее всех. Петя шутит, что я животных люблю, потому как они в бессознательном состоянии, «бабушка, ты себя с животными чувствуешь на высоте».