Хрущев в октябре 1964 года был отстранен от должности и подвергся критике как за свою политику, так и за стиль руководства; Брежнев умер на своем посту, но лишь после долгого периода, который впоследствии получил в стране и за рубежом название «застой». Таким образом, ни одному из них не удалось разрешить неразрешимое: совместить монополию коммунистической партии на власть с политикой, способной оживить укоренившуюся, чрезмерно бюрократизированную систему внутри страны и не отстать от Соединенных Штатов за рубежом. Их политические программы, равно как и резервные позиции, которые они заняли после дискредитации их первоначальных программ, оказались неспособны улучшить общее состояние экономики, обеспечить общественный подъем или укрепить позиции Советского Союза за рубежом.
Как настоять на своем: тактика
Хрущев, реформатор, придерживался стиля руководства, который был направлен против истеблишмента и являлся конфронтационным. Такой стиль можно было бы назвать «ленинистским популизмом». Он мобилизовал массы против «бюрократов». Брежнев, консерватор, избрал стиль руководства с опорой на истеблишмент и стремлением к консенсусу. Это были разные подходы к лидерству в постсталинской ленинской системе.
Стратегия Хрущева заключалась в том, чтобы использовать атмосферу кризиса после ухода Сталина с целью объединения с массами против враждебных сил внутри истеблишмента. Он играл на страхах элиты перед социальными беспорядками, намеренно вселяя надежды у населения или досрочно оглашая политические предложения, а затем доказывая политической элите, что растущее недовольство населения делает принятие этих предложений необходимым. Он допускал утечку протоколов заседаний Политбюро избранной заинтересованной аудитории, чтобы поставить в неловкое положение других участников процесса выработки политического курса. Он приглашал представителей интеллигенции присоединиться к нему в критике доставшегося им в наследство порядка. Он приглашал нечленов присутствовать или выступать на заседаниях Центрального комитета партии, чтобы направить дискуссию в определенное русло и припугнуть скептиков. Когда его политика начала давать сбои и он больше не мог выполнять свои многочисленные обещания, Хрущев усилил антисталинскую кампанию, обвинил в неудачах партийных и государственных чиновников, зачистил многих из них и начал наступление на партийные органы на всех уровнях иерархии.
Отказ Брежнева от политического популизма, а также больший упор на вливание денег ради решения проблем соответствовали его позиции сторонника консенсуса и политического посредника между заинтересованными группами внутри истеблишмента. Его цели были консервативными, а его стратегия лидерства соответствовала этим целям. Он старался не апеллировать к массам поверх голов своих коллег, чурался играть на страхах элиты перед массами и остерегался разжигать потребительские ожидания ради личной политической выгоды. Вместо этого Брежнев представлялся лидером, лучше всех умеющим создавать коалиции, способные побудить наиболее влиятельные институциональные группы, имеющие собственные интересы, переориентироваться и заставить систему, сохраняя свою структуру, работать более эффективно. И все это он обещал сделать без политических чисток.
Укрепление авторитета и публичная политика
Контраст между этими двумя лидерами в стратегиях укрепления авторитета указывает на одну особенность советской системы, критически важную для понимания дилемм и возможностей, стоявших перед Горбачевым и Ельциным. Советский политический порядок был основан на жестко укрепленной системе частной политики. Обсуждение важных тем и принятие решений происходило в высших кругах партийно-государственной иерархии, где доминировали представители привилегированного класса профессиональных партийных чиновников, экономическая бюрократия, военные и спецслужбы. В порядке вещей были преобладание секретности и видимость единодушия. Такой лидер, как Брежнев, привыкший заниматься посредничеством в отношениях между заинтересованными группами элит, мог без труда приспособиться к установившимся нормам. Но такому лидеру, как Хрущев, который стремился реформировать систему и бросить вызов некоторым ее основам, приходилось нарушать нормы секретности и единодушия. Чтобы противостоять прерогативам укоренившихся заинтересованных групп, ему необходимо было мобилизовать новые общественные силы, предложить пересмотреть догмы и бросить вызов некоторым священным коровам сталинского учения. Это не было вопросом выбора. Если он хотел реформировать систему (что было вопросом выбора), его стратегия по укреплению авторитета должна была поставить под сомнение представление о том, что политика является полностью частным делом. В противном случае он остался бы в слишком большой степени пленником заинтересованных групп, доминировавших в советском политическом истеблишменте.