Рас, ссутулившись, сидел в кресле-качалке. В кои-то веки он был дома. Он выглядел несчастным — волосы спутались, руки были грязными.
— Рас, — сказал Хорм, — мне надо поговорить с тобой. Слушай меня внимательно. Ты не можешь ездить и делать то, что тебе хочется. Я знаю, Рас, ты молодой человек и в тебе есть мужская сила, но так поступать нельзя. Кроме того, я считаю, что тебе не надо отказываться от надежды жениться — возможно, если мы поищем, то найдем девушку, которая согласится выйти за тебя замуж. Но то, что ты делаешь… Ты их только пугаешь. А эти ковбои — Дэнмайры — могут что-нибудь сделать с тобой. Могут тебе навредить. Они дали слово, что, если ты не перестанешь приставать к девушкам, они тебе кое-что отрежут. Понимаешь, что я имею в виду? Ты понимаешь, что именно они собираются отрезать?
Что-то было не так. Рас хитро посмотрел на отца здоровым глазом и расхохотался ужасным каркающим смехом, которого Хорм еще никогда не слышал. Он понял, что это был смех, но не мог понять, что послужило его причиной.
Той же ночью Тинсли отправился к жене и все ей рассказал, не щадя ее женской чувствительности.
— Не знаю, понял ли он то, что я говорил. Думаю, не понял. Он смеялся, опустив голову. Господи, если бы можно было хоть как-то узнать, что происходит у него в голове. Бедный мальчик, у него бушуют гормоны, и ничего нельзя с этим поделать.
Воцарилась тишина, только тихонько всхлипывала миссис Тинсли.
— Ты можешь поехать с ним в Лэреми, — неожиданно сказала она. — Ночью. В такой дом. — Ее лицо сверкнуло в темноте.
— О, нет, — испуганно отозвался муж, — я не могу заниматься подобными вещами.
На следующий день Хорм решил, что Рас все-таки понял его, поскольку остался дома и сидел, почти не двигаясь, на кухне перед тарелкой хлеба с джемом. Миссис Тинсли осторожно приложила руку к пылающему лбу сына.
— У тебя лихорадка, — сказала она и показала пальцем в сторону спальни.
Рас, кашляя, поплелся вверх по лестнице.
— Он, наверное, подхватил ту же летнюю простуду, что и ты, — сказала она мужу. — Думаю, я следующая на очереди.
Чуть позже Рас лежал в постели, а миссис Тинсли смачивала водой его ужасное, изуродованное лицо и руки. Но и через два дня лихорадка не прошла. Только Рас больше не кашлял, а тихо стонал.
— Господи, хоть бы ему стало лучше, — сказала миссис Тинсли, — думаю, ему может стать лучше, если его искупать и всего натереть алкоголем. Это снимет жар. Ох уж эта жара, все простыни мокрые. Ненавижу летние простуды. Думаю, от такой процедуры ему станет легче. Он все еще одет в грязную одежду, он насквозь провонял грязью, потом и болезнью. Он просто сгорает. Может, разденешь его и искупаешь? — деликатно спросила она у мужа. — Будет лучше, если этим займется мужчина.
Хорм Тинсли кивнул. Он знал, что Рас болен, но не думал, что ванная может что-то изменить. Однако понял, что жена имеет в виду, что Рас так воняет, что она просто не может больше находиться рядом с ним.
Миссис Тинсли налила в корыто теплой воды, дала белую мочалку, мыло и новое, еще ни разу не использованное полотенце.
Хорм пробыл в комнате больного довольно долго. А когда вышел, пнул корыто, бросил полотенце в раковину, сел за стол, уронил голову на руки и начал всхлипывать.
— Что такое? В чем дело? — спросила жена. — Ему хуже?
— Господи, неудивительно, что он рассмеялся мне в лицо! — простонал несчастный. — Они уже сделали это. Они сделали с ним это, пользуясь грязным ножом. Он вернулся с гангреной. Она расползлась по всему паху и ногам до самых ступней. — Он наклонился вперед, почти касаясь лицом ее лица и глядя прямо в глаза. — Ты! Почему ты не осмотрела его, когда укладывала в эту чертову кровать?
Утренний свет разливался по краям большого мира, проникая через окна в дома, освещая стены и полы, стелил свое желтое одеяло на провонявшую кровать, кухонный стол и чашки холодного кофе. На небе не было ни облачка. Тысячи желточерных кузнечиков прыгали у западной стены дома.
Это случилось шестьдесят — или даже больше — лет назад. Те тяжелые дни давно закончились. Дэнмайры уехали из страны, за годы засухи их ранчо развалилось. Тинсли похоронены где-то там. Рогатый скот остался там, где рождаются звезды и луна. А мы шагнули в новое тысячелетие, где столь ужасные вещи уже не случаются.