— Я?! — крикнула мать. — Не я, а скошенная пшеница.
— Он сам сделал это, — подал голос старый Рэд.
Он отлично понимал, что происходит. Они похоронят Аладдина. Отталина и Флайбай займутся ранчо. Ванета соберет чемоданы и уедет. И в ту минуту, когда она выйдет за дверь, Рэд снова переедет из кладовки в верхнюю спальню. Самое главное в жизни — выдержка. Умение отойти и постоять в сторонке, а потом спокойно занять стул.
Шпоры с кометами
«Кофейник»
«Кофейник», что к юго-западу от Сигнала, был когда-то славненьким небольшим ранчо, но Кару Скроупу он достался в худые времена — в нынешние времена и те, что были чуть раньше. Скототорговцы из других штатов, проливавшие горючие слезы из-за бруцеллеза, который их породистый скот подхватил по дороге от йелстоунских бизонов и лосей, теперь боялись и вайомингских животных, которые рыскали в низине рядом с рынком. Сразу видно — философия у них была не та. Чужаки не знали, что местное неписанное правило «Береги себя, черт тебя дери» распространяется и на фауну, и на припасы, и на на них самих. Психоз пустил глубокие корни: по всей стране мужчины, некогда любившие бифштексы с кровью, и женщины, готовившие в воскресенье на обед мясо в горшочках, перешли теперь на соевый творог и на зелень, спасая себя от холестериновых бляшек в артериях, от заразы, которую несут гамбургеры, от неутихающей лихорадки. Они заслонялись таким образом от слухов о коровьем бешенстве. А кто, интересно, будет выказывать могучий аппетит к мясным продуктам в дни суровой вегетарианской диеты, когда все вокруг так чувствительны к ее нарушению? Чтобы противостоять антимясным силам, Скроуп даже пожертвовал десять долларов, чтобы установить на дороге плакат: «Ешьте говядину»; а внизу были приписаны имена семнадцати фермеров, которые заплатили за наглядное изображение этого совета.
Зима в тот год выдалась суровая, весна поздняя: в мае все еще не было зеленой травы. Абсолютно на всех ранчо не хватало сена, а ближайшее место, где им можно было разжиться, находилось в дне пути отсюда, в восточной Небраске, где жили парни крутые, выжимавшие из вайомингцев все соки. До начала июня оставалось дней десять, когда вдруг ударила метель, сбрасывавшая молодых телков в ледяные трещины, сносившая кровли домов на покатые своды загонов для скота, тянувшая за собой струю арктического воздуха, от которого заледеневал мокрый снег. Недельку холод простоял в застекленевшем небе, коровы обжигали вымена о снег; а потом он растаял за считанные минуты, когда подул горячий чинук.[15] Талые воды хлынули на замерзшую землю. Трупы погибших животных — а их были целые стада, — запрудили реки, то исчезая под водой, то появляясь над ее поверхностью, — мрачноватая забава для фермеров, проплывающих мимо на моторных лодках. Двор Скроупа затопило, целая миля хай-вэя на полметра ушла под воду, пока он отправлял на почте письмо, и не успела вода сойти, как с запада пришел другой ураган, который принес град (градины лежали тогда слоем сантиметров в двадцать), обернувшийся ливнем, потом — опять градом и в конце концов превратившийся в тридцатисантиметровый слой зернистого снега. Двумя днями позже первое в этом сезон торнадо разметало по земле те небольшие запасы зерна, что хранились на элеваторах.
— Никогда не видел, чтобы столько непогоды, бес ее дери, пришлось на две недели, — сказал Скроуп своему соседу, Ситтону Маддимэну, когда два их залепленных грязью пикапа медленно двигались по дороге, увязая в чавкающей жиже, при этом из выхлопных труб доносился отчаянный грохот. Вдоль дороги по тропкам скакали туда-сюда псы, огрызаясь друг на друга.
— Да уж, прихлопнуло нас что надо, — ответил Маддимэн. — Что меня беспокоит, так это снег в горах. Там его еще много, и коли он начнет таять, тут-то нас и зальет по-настоящему. А что, этот плакат «Ешьте говядину», он хоть какие-то деньги вам приносит?
— Нет, его и видят-то только те, кто живет на самой верхотуре. А их всего двое. Надо бы перевесить на шоссе, там хоть кто-то ездит. — Он царапнул себя по шее — на щеке осталась белая бороздка. — Черт-те что. Плохие времена для бизнеса. Ты умница, что вовремя унес ноги.
— Кар, — сказал Маддимэн, — не думай, что мне просто было на это решиться. Я с тех пор места себе не нахожу. Иногда думаю: надо было мне тоже к вам вписаться. Гляди-ка — мороженое Инес потекло в сумке.
— Возьми его себе домой, — предложил Скроуп, неуверенно нажимая на газ (педаль за месяцы сносилась); Маддимэн, с южной стороны от него, забуксовал в непролазной колее.