Он помолчал, размышляя.
— С другой стороны, мистер Фэйн тут говорил о том, чтобы завести бизонов. Может, это вам подойдет? Но с вас за это магарыч. Очень уж мне приглянулись ваши шпоры с кометами. Я ходил к тому типу с хвостиком, как у пони, но он говорит, что это единственная пара с кометами, которую он делал. Похоже, ему доставило удовольствие сказать мне «нет». Он говорит, Маддимэн выложил ему за эти игрушечки три сотни. А вы, я знаю, получили их даром, можно сказать. Вот я и прошу: отдайте их мне. А я за это пристрою вас на работу при несуществующем бизоньем стаде мистера Фэйна. Подумайте — и позвоните.
— И думать нечего, — ответила миссис Фриз. Она сорвала крышку с бутылки виски и швырнула ее под стул. «Ну что же, бизоны — тоже неплохо! А почему бы и нет?»
Кар Скроуп снова, в который уже раз, заглядывал в кабину ее фургона, где были сложены ящики с пожитками. Все внутри у него болело; он чувствовал, как металлические пластины рвутся сквозь его кожу наружу, выворачивая кости. Он хлопнул дверью фургона.
— Миссис Ф., я сам не знаю. Не понимаю, что меня грызет. Что-то этакое на меня вдруг накатывает. Черт побери, вы же на меня всю жизнь работали, никогда и мыслей таких не возникало, понимаете, о чем я? Да вы же мне, можно сказать, в бабушки годитесь. Да я скорее съем студень из крыс, чем…
Но едва он пододвинулся поближе, миссис Фриз разгадала его уловки, увидев налившуюся кровью шею — как у лося в брачный сезон, и потное, отчаянное лицо. Скроуп приблизился достаточно, чтобы прыгнуть. Миссис Фриз вырвала короб, который он нес, и схватила лопату, прислоненную к стене домика.
— Держись от меня подальше, мать твою, Кар Скроуп.
Скроуп осторожно провел пальцами по лбу.
— Мои чертовы мозги совсем вытекли… — И потопал к своему дому.
Чуть позже миссис Фриз услышала плач и грохот, доносящийся из кухни. Как будто посуда посыпалась на пол… Она прислонила лопату к стене.
Потом Скроуп еще раз пришел в домик-трейлер, где уже почти не оставалось жалких пожитков миссис Фриз, поднял дробовик и сказал:
— Ты больше ничего мне не скажешь. Ни сегодня, ни завтра, ни на следующей неделе…
Лопата метнулась вперед, как дротик, ударив Скроупа по плечу и выбив дробовик у него из рук. Миссис Фриз бросилась и схватила дробовик. Ее палец лежал на предохранителе. Она посмотрела на Скроупа мрачным взглядом.
— Не говори мне про головную боль, Кар, не то сейчас разряжу его в тебя. Ты совсем свихнулся. Пошел вон от меня. Уеду — можешь придти и взять свое ружье. Положу его на скамейку.
Скроуп яростным жестом протянул вперед руку и залез в кабину фургона. Там он сидел с открытой дверью, пока миссис Фриз навьючивала свою лошадь.
Все его бросили. Джери унесла с собой мягкую утреннюю теплоту, нежный аромат своих бедер, вытянувшихся на простыне, бедер, раскрывавшихся для него, как книга с влажным складчатым корешком, она забрала с собой пурпурно-красные ноготки, легонько царапавшие его живот от полового органа к соску, и вдобавок ко всему — сверкающую кухню, где в кастрюльке кипят пшеничные хлопья, пахнущие как голодный пес, как истекающая соком громадная штучка Джона Вренча, хлопающая внутри Джери, — а он сам стоит и смотрит на них из этого проклятого угла. Скроуп не выносил одиночества, но этот дом заявлял на него свои права, и он мог уйти отсюда только тем же путем, каким некогда ушел его брат.
— Что ты затеяла из-за пустяка, ты, чертова старая высохшая говенная сука? Пошла вон с моей земли! — закричал он вслед прицепу старухи, двинувшемуся к югу.
Глубокие воды
Снег в горах начал стремительно таять в июне, когда температура воздуха подскочила до тридцати с лишним градусов. Хотя Скроуп чувствовал, что в голове его сидит раскаленная железная плита, головная боль после отъезда миссис Фриз испарилась. Он вьшес из домика восемнадцать пустых бутылок из-под виски и подумал, что внизу их, должно быть, тысячи, населенных гремучими змеями. К концу недели вода поднялась над уровнем почвы, ручьи превратились в реки, и тысячи мутных глинистых потоков перегородили дороги. Именно в этот момент, когда Скроуп отчаянно нуждался в помощи, позвонил Хауль Смит и сказал, что хочет поглядеть, в чем может выразиться его участие в сооружении изгороди. Встречу назначили на утро.
На Галактическом ранчо миссис Фриз слушала объяснения специалиста по бизонам, приехавшего из университета. Он говорил скучным, слабым голосом (гортань его пострадала в детстве из-за несчастного случая — падение со снегохода).
— Я правильно понял, что мистер Фэйн будет по-прежнему держать меринов и одновременно разводить бизонов?
— Так и есть.
— Вообще-то это очень плодотворная идея: прибыль двойная, а работы вполовину меньше. Издержки низкие, потому что едят бизоны намного меньше, скажем, коров. Ищут траву прямо под снегом, приносят чистых два доллара тридцать пять центов прибыли на фунт. Однако. Им нужно место. Много места. Которого у вас нет.
Он окинул глазами вытоптанную траву, утрамбованную копытами грязь, прищурился, стараясь получше разглядеть открывающееся пространство.
Хауль Смит, со своей желтой пенистой бородой, подъехал верхом, на мерине — техасском животном с величественной осанкой.
— Миссис Фриз, ничего не хотите передать вашему прежнему хозяину? Я сегодня собираюсь вместе с ним осматривать изгородь.
Мерин дико пританцовывал, и Смит успокаивал его, сверкая шпорами с изображением комет.
— Нет. — Она сплюнула. — И видеть его не хочу. Засранец свихнувшийся.
— Да нет, по-моему, он ничего. Судя по голосу, вполне нормальный.
И техасец поскакал на север, к пограничным красным склонам.
В полдень специалист по бизонам водрузил на свекольное лицо шляпу и согласился выпить чего-нибудь холодного. Они прошли на кухню, где Джаней чистила морковку.
— Ужасно жарко для июня, — сказала она. — Хауль с вами? Кар Скроуп уже раз пять звонил, спрашивал, где он.
— Ах, блин! — ответила миссис Фриз.
— Последний раз, как позвонил, он был точно не в себе. Говорил, что согласен бесплатно отремонтировать всю изгородь, если с ним поиграют в одну игру.
— Но ведь Хауль поехал к нему в начале десятого, — отозвался специалист по бизонам, отодвигая пустую бутылку. — Далеко этот Скроуп живет?
— Мили четыре, четыре с половиной, — ответила миссис Фриз, прикидывая в уме, какие могли техасцу повстречаться по дороге опасности. Гремучие змеи, норы сусликов, пугливые лошади, внезапный сердечный приступ, удар молнии, самоубийство, Кар Скроуп.
— Думаю, нам лучше взять фургон, вдруг с ним что-то случилось. По какой дороге он поехал — непонятно. Так что придется рыскать по округе и искать его, пока не найдем, я так думаю.
— Кар сказал, что они договорились встретиться в доме. Из-за этого он места себе не находит. То торчит у изгороди, проверяя не там ли Хауль, а потом возвращается в дом: вдруг Хауль там? А того нигде нету Бедный Скроуп совсем извелся.
— Я поеду с вами, — сказал специалист по бизонам. — Может, человеку плохо стало — надо поднять его, положить в фургон.
Миссис Фриз что-то пробормотала себе под нос.
Все в грязи от многочисленных охряных потоков, которые им приходилось пересекать, они наконец добрались до луга. Никаких следов Хауля Смита здесь не было, кроме следа, оставленного его лошадью. След этот вел к ручью Скверной Девчонки, но не к мосту, по которому можно было попасть на ранчо, а к броду.
— Он не мог через это перебраться.
Они смотрели вниз, на илистые склоны. Ручей Скверной Девчонки превратился в бурный, пенистый, вышедший из берегов поток, пробивающий себе новый путь на равнину. Прибрежные ивовые деревья утопали в воде, некоторые были вырваны с корнем и перегородили ручей от берега до берега спутанными ветками, словно гигантские сита, другие тяжело нависали над проволочной оградой и над местом, где железнодорожная эстакада когда-то обрушилась в воды ручья. Солнце поблескивало сквозь ветки своими золотистыми шпорами.