Зубакин гневно наблюдал за Кузьмой Никодимычем и чуть не распорядился подменить его более расторопным Игнатичем, загнанным в «люльку» у свободного борта подновить опознавательные знаки. Узнав Назара по голосу, он отмахнулся от него:
— Погодите!
«Опять некстати, — посмеялся над собой Назар. — Хотя…» Попробовал, не уступит ли ему капитан:
— Может, заглянете ко мне?
— Сигнальщик! — чуть не взревел Зубакин. — Эй! — громче позвал Кузьму Никодимыча, а сам занялся рукавицей, торопливо расправил на ней морщинки, сразу перебрал по памяти сотрудников НИИ, еще не осознав, зачем они понадобились. Кажется, что среди них высокого ростом, под стать Назару, не видел. А тем не менее злился на него, сжал кулаки: — Сначала приведите себя в порядок…
Кузьма Никодимыч уперся коленями в ограждение черного провала, не настолько захваченный общим подъемом на громыхающем полубаке, чтобы не думать о Венке. Тайком от капитана помаячил Назару: так-то еще ничего, терпи, перемелется — мука будет.
На виду у всех Назар оглядел брюки. Тогда же Зубакин прикинул, в чем мог помешать ему первый помощник. Сказал презрительно, через выпяченную нижнюю губу:
— Поправьте галстук.
Какой он избрал, однако, тон?!
— Я — слышите? — все же вполне учтиво произнес Назар. — Протестую.
Кузьма Никодимыч сразу забыл о необходимости следить за перемещением прод- и промтоваров вовнутрь «Тафуина», а Серега встревоженно поднял глаза.
У Зубакина тотчас исчезло желание дознаться, был или нет Назар на совещании с руководством НИИ.
— Это вы о Малютине, что ли? — усмехнулся.
«А галстук-то у меня никуда не сбился, Зубакин зря сделал замечание», — как само выговорилось в Назаре.
— Да, о нем. О Малютине. — Затем посмотрел на Серегу, вроде попросил разделить недоумение: с чего такой капитан? Как с цепи сорвался!
Чтобы поторопить освобождающих «парашют», Зубакин вышел на них и, когда к нему повернулся Бич-Раз, ступил за край света — почти исчез, только угадывался:
— Продолжайте! Разрешаю! Ну! («Первого помощника, наверно, обработали, чтобы гнул, куда нужно научникам».)
У Назара свело скулы:
— Надеюсь, вызову его на партбюро.
Оттуда, из-за бока Бича-Два, Зубакин сказал сквозь смех:
— Куда-а?
Для Назара нетрудно было изложить все толково, с доводами, из-за чего у Зубакина пропала охота говорить:
— Малютина?.. («Что за окружение у меня!»)
То, что донеслось до Сереги как с неба, заставило его взглянуть на Назара с большим интересом.
— И вас.
— А я же не член партии! — похвастал Зубакин, какой неуязвимый.
К Назару подступил страх: «Уйдет капитан. Ушагает куда-нибудь. Мало ли у него дел? А что потом?..» Сказал:
— Нельзя таким образом…
— Вы здесь кто?
«Ты!.. Он же на пределе! — упрекнул себя Назар. — Это по всему… Как предотвратить? Чтобы не взорвался».
— Так что?
— Помилуйте! — изумился Зубакин.
«Не прохлопай, скорей скажи: «Знаю свое место», — поторопил себя Назар. — Иначе все. Ни за что не подпустит к себе».
Услышав короткое, без каких-либо условий подтверждение первого помощника, что по-другому не может быть, существующая подчиненность на «Тафуине» будет соблюдаться неукоснительно, Зубакин облегченно вздохнул:
— Так помогайте мне. Чего… связались с забулдыгой?
А Назар ломал голову, как стать вровень с Зубакиным, какой еще подход можно испробовать?
— Когда обсудим его, может, тоже решим направить в распоряжение отдела кадров.
— Не понимаю!.. — куражливо растянул Зубакин. — К чему двуступенчатость?
— Товарищ капитан!.. — в ином тоне, едва ли не встревоженно начал Назар.
Ершилов, не будучи бесчувственным, воровато наклонился к Зельцерову, приготовился что-то шепнуть, и Зубакин пронзил его взглядом: «Чего ты тут, такой-сякой, околачиваешься? А чуть что, завопишь: «Не успеваю»… Знаю: тебе только бы что-нибудь услышать про меня».
— Для вас, полагаю, — снова взялся за Назара, — совершенно безразлично, что с экипажем?
«Не ровен час!..» — рассудил Ершилов, более всего боясь быть замешанным. Сделал вид, что очень удручен. Удалился. Зельцерову понадобилось подсобить Клюзу, иначе ему не удалось бы улизнуть за элеватор. А Кузьма Никодимыч опасался за Назара: как для него закончится?.. В замешательстве не опускал скрещенные кисти рук, из-за чего лебедчик не знал, что делать, «парашют» угрожающе раскачивался над Серегой, пока не вмешался рулевой с бородой викинга.