Лев Семенович решил не впадать в ярость, а тихо и мягко постараться вывести студентку на чистую воду. Он собирался сдерживаться до тех пор, пока она не скажет правду. Не стоило пугать ее сейчас – можно спровоцировать на вранье. Обрушиться на нее можно и после, когда догадка подтвердится. Собрав волю в кулак, Марина подошла к его кафедре, когда все остальные спешили скорее уйти. Она предвкушала предстоящую беседу так же, как осужденный на смертную казнь предвкушает рассвета. Она дала себе слово не проговориться и все отрицать.
– Спицына, – констатировал Горбовский.
И так необычно было слышать свою же фамилию из уст этого человека, голос которого трещал, словно сухое полено в костре; губы которого, тонкие и прямые, как лезвие, почти не шевелились; глаза которого источали полосы черного света, направленные на нее.
Марина не сочла нужным что-либо отвечать, предоставив Льву Семеновичу сканировать себя. Горбовский молча смотрел на довольно высокую девушку, шатенку с густыми волосами, убранными в аккуратный хвост; одетую просто и неброско. Тут он понял, что молчание затянулось. Студентка не шла на контакт, глядя на него исподлобья карими с зеленцой глазами.
– Ваш результат впечатляет. С таким уровнем знаний Вы легко пройдете комиссию.
Марина снова молчала, как будто издевалась над ним. Горбовский решил спросить в лоб.
– Вы не думали об этом?
– Нет.
Горбовский почуял грубую ложь, и у него возникло сильное желание ударить студентку по лицу. Как она смеет лгать, глядя ему прямо в глаза, стоя вот так перед ним?
Он сдержался.
– Тем лучше для Вас.
– Это все?
– Все.
Марина по-военному развернулась и промаршировала к выходу. Горбовский остался один. Примерно минуту спустя, заполняя учебный план, Лев Семенович вдруг понял, что внешность этой студентки врезалась ему в память. Однако, как только он попал в лабораторию, все мысли, не касающиеся работы, выветрились из головы.
Сегодня весь НИИ шумел о том, что в Мозамбике дала о себе знать какая-то новая болезнь – несколько человек скончались в течение двух суток с одинаковыми симптомами. Пока что об этом было настолько мало известно, что не о чем было и говорить. Однако говорить хотелось, причем всем. Ученые из разных секций собрались в зале заседаний на импровизированный симпозиум, куда мгновенно привлекли и Горбовского. Они взволнованно обсуждали ситуацию, пока что в шутливой форме, изредка перекидываясь фразами типа: «Вот, скоро нам работки прибавится», или «Кажется, скоро весь НИИ будет заниматься одной вирусологией», и тому подобное. Напряженные улыбки не сходили с обеспокоенных лиц.
Горбовскому было не по себе. В отличие от коллег, он ощущал опасность сильнее и четче. К тому же эти слухи болезненно напоминали ему о прошлом. Вернувшись домой поздно, он долго мучился от бессонницы, а когда уснул, под утро уже, ему ничего не снилось.
Глава 9. Огненный шторм
«Среди них никто точно не знал, что такое счастье и в чем именно смысл жизни. И они приняли рабочую гипотезу, что счастье в непрерывном познании неизвестного и смысл жизни в том же».
Аркадий и Борис Стругацкие – «Понедельник начинается в субботу».
Сам того не понимая, Горбовский своим тестом спровоцировал Марину действовать решительно. Он рассчитывал на противоположный исход, но девушка, опробовав свои силы и увидев, что ее результат близок к высшему баллу, внезапно поверила в себя и всерьез начала готовиться. Ее немного беспокоило то, что пришлось солгать Льву Семеновичу, но ведь это ее личное дело, тем более к нему в отдел она точно не пойдет. Нужно только очень постараться во время комиссии, а дальше беспокоиться будет не о чем. Главное – прорвать первый фланг, на котором будет ждать ее атаки проницательный Горбовский, готовый ответить на любое нападение. И как он догадался? Неужели выражение лица выдало ее?
«Подумать только. Я проведу это лето с пользой, я буду практиканткой в настоящем научно-исследовательском институте! Вершина моих мечтаний почти достигнута», – рассуждала Марина, и этим рвением напоминала героев советских книг, для которых самым лучшим вариантом траты свободного времени была научная деятельность. Людей с таким складом личности не могут остановить никакие трудности, так и Марину не мог остановить огромный объем информации, должный быть выученным как дважды два. На следующий день она записалась в претенденты, с удивлением обнаружив, что в списке уже имеются две фамилии. Как и она, эти два студента предпочли молчать перед Горбовским, а записаться у другого человека.