Маркиз для острастки не торопился с ответом. Но, в конце концов, его благодушие к будущему зятю взяло верх, и он с мягкой поучительностью произнес:
– Ну что же, возьмите ваш ход назад, принц; но постарайтесь впредь этого не делать. Шахматы – не бильбоке и не бирюльки.
Гонзаго глубоко вздохнул.
– Впрочем, я вас понимаю, принц. Ведь не всегда я был стариком, и еще не забыл, что значат чувства молодого человека. Вы рассеяны, потому что влюблены. Не так ли?
– Увы, до ужаса, господин маркиз.
– Мне это известно, дорогой принц. Но не будем отвлекаться от игры. Я беру вашего чернопольного слона.
– Вчера, господин маркиз, вы не закончили рассказ о каком-то молодом аристократе, который добивается приглашения в ваш дом…
– А вы, однако, хитрец, – воскликнул Келюс Засов. – Хотите меня отвлечь разговором, чтобы я допустил в игре ошибку. Но не надейтесь, дорогой мой. Я – как Цезарь. Он, да будет вам известно, мог одновременно диктовать пять писем. Кстати, был прекрасным шахматистом. Впрочем, отвечая по существу, могу вас успокоить. Ни один нежелательный для меня синьор в замок не проникнет. Для этого ему пришлось бы выдержать схватку с несколькими мастерами клинка, постоянно несущими вахту на дне западного рва. Кроме того Аврору охраняет надежный железный засов.
– Неужели вы точно так же намерены держать на замке дочь, как это делали с вашими женами? – Довольно бесцеремонно поинтересовался Гонзаго.
– Именно, именно, так. Я не знаю лучшего способа охранять дочерей Евы.
Schah moto, господин принц! Так говорят в Персии. Итак, вы опять проиграли.
Он с удовольствием потянулся в своем кресле.
– Эти два персидских слова schah и moto, – продолжал он, устраиваясь поудобнее, чтобы задремать, – что в переводе означают «король умер», мы преобразовали в «шахматы». Во всяком случае, такой точки зрения придерживаются известные исследователи игры Менаж и позднее Фрер.
Что же касается женщин, поверьте мне, лучше высоких стен и острых шпаг, расставленных по их периметру, ничего не придумаешь.
Произнеся эту сентенцию, маркиз-закрыл глаза и быстро уснул.
Гонзаго, выждав для верности, несколько минут, быстро вышел из-зала. Было около двух часов дня. Нервно прохаживаясь по коридорам, господин Пейроль ждал своего хозяина.
– Как там наши? – Спросил Гонзаго, подходя к адъютанту.
– Прибыло только шесть человек.
– Где они?
– В трактире «Адамово яблоко» с той стороны рвов.
– Кто не явился?
– Двое. Мастер шпаги Кокардас Младший из Тарба и брат Паспуаль, его постоянный помощник.
– Да, эти двое уже кое-что успели повидать на своем веку. – Заметил принц. – А что с дамами?
– Мадам Марта сейчас находится у мадемуазель де Келюс.
– С ребенком?
– С ребенком.
– Как она прошла?
– Через окно бани, которое выходит в ров как раз под мостом.
Гонзаго несколько мгновений раздумывал, потом спросил:
– Тебе что-нибудь удалось узнать от отца Бернара?
– Молчит, – ответил Пейроль.
– Сколько ты ему предложил?
– Пятьсот пистолей.
– Эта мадам Марта наверняка знает, где находится регистрационная книга… нельзя ее выпускать из дома.
– Само собой, – согласился Пейроль.
Гонзаго, прохаживаясь широкими шагами, что-то соображал.
– Я сам хочу поговорить с ней, – тихо произнес он наконец. – Кстати, ты вполне уверен в том, что мой кузен де Невер получил послание от Авроры?
– Наш немец его ей отнес и о том мне доложил.
– Значит Невер прибудет…
– Да, сегодня вечером.
Они стояли недалеко от двери, ведущей в комнаты, предоставленные маркизом для Гонзаго.
В замке Келюса под прямым углом пересекались три коридора. Двигаясь по одному, можно было попасть в спальни, по другим выйти во флигели. Апартаменты принца находились в западном флигеле. Их самая последняя комната имела выход на лестницу, по которой можно было спуститься в баню и прачечную.
На галерее послышался звук шагов. Это мадам Марта вышла из спальни мадемуазель де Келюс. Пейроль и Гонзаго стремглав вбежали в апартаменты последнего, оставив дверь полуоткрытой.
Несколько секунд спустя, по коридору, то и дело озираясь, стремительной походкой прошла мадам Марта. Дело было в разгаре дня. Но традиция испанской сиесты перешагнула границу и давно обосновалась в замке Келюсов. Все спали, и Марта надеялась уйти никем незамеченной. Когда она поравнялась со спальней Гонзаго, из полуоткрытой двери бесшумно и стремительно, как гепард, выскочил Пейроль, и чтобы она не крикнула, плотно зажал своим платком ей рот. Потом он, потуже затянув узлом платок на ее затылке, утащил наполовину потерявшую сознание женщину в спальню принца.