– Обязательно поговорите с Синди и Олдричем! Не сказав больше ни слова, она исчезла в темноте. Элис осталась одна. Сердце замерло в ее груди, едва до нее донесся отдаленный звук шагов по усыпанной гравием дорожке – слишком тяжелых, чтобы их можно было принять за женские. Элис не в состоянии была даже пошевелиться, а тем более рассуждать здраво. Шаги постепенно приближались. Вздрогнув, Элис что было силы закричала и обратилась в бегство. Однако преследователь бросился за ней. До мостовой в конце переулка было еще довольно далеко, и она понимала, что скорее всего не успеет до нее добежать. Но едва эта мысль пришла ей в голову, как она увидела перед собой заднюю дверь «Найтингейл-Гейта». Если бы только она смогла вовремя скрыться! Задыхаясь, Элис добежала до двери и принялась возиться с задвижкой, слишком поздно сообразив, что дверь заперта.
Она едва не разрыдалась от отчаяния, когда услышала шаги прямо за своей спиной. Но в то же самое мгновение дверь неожиданно распахнулась, и на улицу высыпала компания подвыпивших гуляк, которые распевали во весь голос, обхватив друг друга за плечи. Однако при виде Элис они тут же прервали песню.
– Эй, посмотрите-ка сюда, друзья!
Она не сразу узнала в одном из этих гуляк того самого ужасного Хауарда, которого уже встречала в мужском клубе. Взгляд его на миг прояснился, затем стал плотоядным.
– Прошу прощения, – с трудом выдавила из себя Элис, пытаясь протиснуться в дверной проем.
Двое спутников Хауарда дружно загоготали, а сам он вытянул вперед руку, чтобы ее остановить.
– Вы оба можете идти, – обратился Хауард к своим дружкам, одновременно смерив ее оценивающим взглядом.
Все это ей очень не понравилось. Элис прошмыгнула под его рукой и бросилась внутрь здания. Прежде чем Хауард успел сообразить, что именно его ударило, она захлопнула дверь и закрыла ее на задвижку. Когда Элис снова открыла глаза, то обнаружила рядом с собой высокого, сурового на вид мужчину.
Ее отчаянный вопль эхом разнесся по длинному, отделанному плиткой коридору. Откуда он тут взялся?
– Брутус! – воскликнула она. – Вы напугали меня до смерти!
Великан не сразу ответил ей. Некоторое время он просто стоял, уставившись на нее, и наконец, произнес:
– Я услышал какой-то шум за дверью. Пожалуй, мне стоит пойти и позвать хозяина.
Элис была настоящим профессионалом, юристом, и не хотела, чтобы клиент видел ее в таком жалком состоянии. Чего ей, собственно, удалось добиться, несмотря на все свои старания? Ровным счетом ничего. Но тут Элис вспомнила о словах той девушки в переулке. Нет, она ушла оттуда не с пустыми руками. Теперь у нее имеется информация о людях, которых необходимо во что бы то ни стало разыскать и допросить. Сейчас ей лучше всего вернуться домой и хорошенько отдохнуть, чтобы завтра с новыми силами взяться за дело.
– Нет, прошу вас, не надо звать мистера Хоторна. Если вы проводите меня к парадной двери и наймете для меня экипаж, я буду вам очень признательна.
Брутус задумался.
– Судя по тому шуму, который доносится, веселье в «Найтингейл-Гейте» сейчас в самом разгаре, и вам не стоит беспокоить из-за меня вашего хозяина.
Брутус что-то проворчал себе под нос, по-видимому, соглашаясь, и затем повел ее через длинный ряд коридоров к парадной двери. Звуки голосов и смеха становились все громче с каждым шагом, пока они не оказались в вестибюле, примыкавшем к большому залу. Заглянув туда, Элис какую-то долю секунды стояла, словно зачарованная, любуясь мужчинами в элегантных костюмах и нарядно одетыми женщинами, которых легко можно было принять за гостей на какой-нибудь светской вечеринке. Тут она неожиданно увидела свое отражение в зеркале. Боже правый, на кого она была похожа! Элис поспешила вслед за Брутусом, пробиравшимся сквозь толпу, словно снеговой плуг через зимние сугробы. Но не успели они дойти и до середины начищенного до блеска паркетного зала, как хорошо знакомый ей голос окликнул:
– Брутус! Проводите нашу гостью наверх.
Стало быть, их все же заметили. Проклятие!
– Не останавливайтесь, не останавливайтесь, – в отчаянии прошептала она на ухо Брутусу. Великан посмотрел на нее сверху вниз так, словно она лишилась рассудка.
Элис хотела было метнуться к парадной двери, однако она не была готова снова оказаться одна в темноте. Лукас казался ей сейчас меньшим из двух зол.
К тому времени когда Элис оказалась в его кабинете, она поняла, что дрожит всем телом, и ей стоило немалых сил успокоиться и взять себя в руки.
– В чем дело? – осведомился Лукас.
В душу Элис закралось смутное подозрение, что его вопрос имел какое-то отношение к паническому страху, который она испытала недавно в переулке. Лукас приблизился к ней и поддел пальцем выбившуюся из пучка прядь волос.
– С вами что-то случилось? Объясните мне, – потребовал он.
Его доброта угрожала не оставить от ее напускной храбрости камня на камне. К глазам подступили слезы, и она едва удержалась от того, чтобы не расплакаться. Только слабаки давали волю слезам. Она отлично усвоила этот урок, поскольку росла в доме, полном мужчин.
– Ничего со мной не случилось, – проворчала она, подавив приступ рыданий, – просто у меня выдался трудный вечер.
Лукас сделал еще шаг в ее сторону.
– Элис?
Голос его глубоко приникал в ее сознание, однако она не сдавалась.
– Ну ладно, – ответила она с беспечностью, далекой от ее подлинных чувств. – Мне пришлось пережить один неприятный момент, только и всего.
Он взглянул на ее растрепавшуюся прическу, и на его лице отразился гнев.
– На вас кто-нибудь напал?
Для нее это было уже слишком. К глазам снова подступили слезы, и она мысленно себя отругала. Однако из затруднительного положения ей удалось выйти, когда снизу донеслись звуки женских голосов.
– О, черт! Это моя мать и Софи.
В один миг Лукас подхватил ее под руку и увлек за собой самым бесцеремонным образом к двери, которую она раньше не замечала, поскольку та была скрыта от посторонних взоров деревянными панелями. Они поспешно юркнули за дверь, и как только она захлопнулась за ними, Элис услышала голос Эммелин:
– Лукас, где ты?
Однако Лукас, не останавливаясь, потащил ее дальше по длинному коридору, а затем вверх по лестнице. Там находился еще один кабинет.
Комната оказалась довольно просторной, уставленной книгами в кожаных переплетах и другими вещами, необходимыми в любом рабочем кабинете. Обилие мебели из прочного черного дерева, коробка для сигар, графин и хрустальные рюмки рядом с ним. Внешне эта комната мало, чем отличалась от конторы внизу, только находилась в его личных апартаментах.
– А теперь ответьте, действительно ли на вас напали или нет?
Ее снова охватил приступ страха, и она принялась расхаживать взад и вперед по кабинету.
– Думаю, кто-то выследил меня, пока я шла по переулку.
– Какого черта вы там делали?
Глаза его пылали гневом, но вместе с тем в них проступало и другое чувство. Желание ее защитить? Элис тут же отбросила эту мысль.
– После того, как я посетила «Фламинго»…
– «Фламинго»?
– Я хотела допросить свидетельницу. Она живет как раз тут неподалеку. Я собиралась поговорить с ней, у меня просто не оставалось выбора.
– Ночью? Одна? Дьявольщина!
– Когда я отправилась туда, был еще день.
Ладно, допустим, не день, а скорее ближе к вечеру, однако Лукасу вовсе не обязательно было об этом знать. Только сейчас она поняла, насколько неразумно было с ее стороны бродить в одиночку по темным переулкам этой далеко не фешенебельной части города.
– Впредь я запрещаю вам появляться в этом переулке ночью одной.
Что ж, тем лучше для нее.
– Если вы настаиваете, – отозвалась она тоном капризного ребенка.
Лукас внимательнее присмотрелся к ней, и ее вдруг осенила внезапная догадка, что он знал о том, что она побывала в переулке Бикмана, хотя это и казалось совершенно абсурдным.
– Так вот что вас расстроило, – сказал он.
– Нет, это случилось позже. Я встретилась с одной из девушек, работающих во «Фламинго», и во время разговора мы услышали приближающиеся шаги. Она сразу же обратилась в бегство, и я совершенно уверена в том, что тот человек в переулке преследовал меня.