Я бы хотела, но не могу пропустить упрек парня мимо ушей. Действительно, глупо получилось. К тому же я, кажется, не извинилась перед ним за то, что невольно испортила многообещающий вечер с симпатичной девушкой и навязалась со своими отсиженными конечностями на его кровать. Мне вдруг думается, что я совершенно некстати вчера оказалась перед дверью его квартиры. Что ничего не знаю о его личной жизни. Что, возможно (хотя и догадываюсь о характере парня завязывать непродолжительные, ни к чему не обязывающие интрижки), сама того не желая, могла послужить причиной разрыва более глубоких отношений. А вдруг? Ведь то, что девушка была не на шутку расстроена, я успела понять.
Не знаю, наверно, мама права, и я совершенно не умею владеть лицом. Я вздыхаю, поправляю очки, убираю за ухо выбившуюся из захвата шпильки непослушную прядь волос, переминаюсь с ноги на ногу и безуспешно подбираю слова: то ли для извинения, а то ли для благодарности. Все блуждаю взглядом по стене, перескакивая с предмета на предмет, не зная с чего начать, когда Люков внезапно не выдерживает и говорит сам:
- Довольно, Воробышек, хватит бичевать себя. Случилось так, как случилось. Мы все успели до тебя, если тебе интересно.
Я поднимаю взгляд и встречаюсь с темными глазами Ильи - карими и колючими. Мои щеки тут же опаляет жаром: от его откровенности и от того, насколько я для него прозрачна. Он смотрит на меня как всегда - хмуро и холодно, видно по-другому просто не умеет, и я в который раз смущаюсь под этим взглядом.
- Все равно неудобно получилось. Ты уж извини, Илья, - отвечаю, оглянувшись на звук скрипнувшей двери в кухню и выползающего в узкий проем кота. Сытно мяукнувшего при виде хозяина. Говорю, чувствуя неловкость. - Я, пожалуй, пойду. Скоро рассветет, да и пора мне, - поворачиваюсь в сторону прихожей, решив оставить парня одного - время подходит к семи, нежданной гостье пора бы уже и честь знать! - но он останавливает меня вопросом, лениво прозвучавшим в спину:
- Ты уже позавтракала, Воробышек? Вкусно пахнет.
- Нет, я... - собираюсь сказать, что если сейчас уйду, то вполне успею забежать перед первой лентой в общежитие и позавтракать с Танькой, но вдруг, уловив в лице парня едва наметившуюся кривую усмешку, хмурюсь. Спрашиваю осторожно и с подозрением:
- А что? Только не намекай, Люков, что хочешь кофе. Кофе вреден для здоровья, знаешь ли, особенно в больших количествах.
- Кофе? И не думал даже, - он разворачивается и невозмутимо проходит мимо меня в душ. - Давай чай, Воробышек, - повелительно бросает через плечо, захлопывая дверь ванной комнаты перед самым носом увязавшегося за ним кота. Повышает голос так, чтобы я услышала его из-за двери. - Сделай, и будет тебе к университету личное такси, а к зачетной неделе - счастье!
- Счастье?! - я стою и оторопело моргаю вслед наглецу Люкову. Растерянно оглядываюсь на дверь, не зная, что и думать. Похоже, парень решил не стесняться на мой счет, и, раз уж я под рукой, использовать по "договоренности" по полной программе.
Что ж, сама виновата, винить в том некого.
Он прав. Со следующего понедельника начнется зачетная неделя - время сдачи долгов и обивания в поклонах порогов кабинетов, и без помощи Ильи мне не справиться. Одних чертежей за мной висит семь штук! И с мыслью, что я использую его не меньше, а может, и гораздо больше, покорно бреду на кухню и ставлю на плиту чайник. Готовлю кружки и разливаю в них кипяток.
Оладьи вышли отменные - пышные, теплые и хрустящие, рагу - вкусным и ароматным, мне не стыдно за свою стряпню. Люков не жаден, и я с удовольствием угощаюсь за его счет. Хрущу четвертым деруном, запущенным в сметану, попивая дорогой чай и изредка поглядывая на молчаливо завтракающего Илью, когда мой телефон внезапно содрогается в виброрежиме.
- Да, Тань, - негромко отзываюсь я, поднеся аппарат к уху. - Привет.
- Привет, Женька! - восклицает Крюкова, как всегда наплевав, что на дворе стоит раннее утро и время для крика не самое подходящее. - Ты где? Едешь уже? - громко интересуется. - Я так и знала, что ты с ночевкой дома останешься! Серебрянского к нам в комнату протащила, представляешь? Прямо под носом у вахтерши! Вот зараза! Я его великодушно простила, а он мне всю ночь спать не давал, в любви признавался, дурачок. Жень, ты хлеб купи, если что, а то мы весь сожрали! И масло сожрали, ага. И даже сухари! А чё так тихо вокруг? - девушка смеется, но вдруг настораживается. - Ты вообще в автобусе или где? Же-ень?! Ау! Жень!
На кухне Люкова так тихо, что голос Таньки отчетливо доносится из динамиков.
- Тань, я не в автобусе, - признаюсь подруге, - но скоро буду. Пожалуйста, Крюкова, - прошу, прикрыв телефон рукой, - говори тише, утро же!