Так, на заклинание левитации точно маны не хватит, да и что толку от летающего по комнате висельника? Огнем полыхнуть нельзя, иначе сразу спалю это тщедушное тельце, в которое меня угораздило вляпаться. Псионика? А вот это можно попробовать: маны хватит, да и дело наверняка выгорит — с этими тупицами по-другому и быть не может.
Я быстро приоткрыл один глаз и увидел двух типов, что глазели на меня с небольшого расстояния. Ну и морды! Интересно, кто из них Шнырь? Хотя, судя по виду, они оба заняли бы призовые места в конкурсе на лучшую говорящую задницу.
— Он что, моргнул? — спросил вдруг Сутулый. — Шнырь, иди-ка еще раз проверь! Если он вдруг оживет, то нам точно кабзда. Сунь ему перо под ребро для верочки.
Ну вот ты и попался, Шныреныш! Я направил ментальное воздействие на осторожно подбирающегося ко мне отморозка, внушив ему, что в петле болтается его дружбан.
— Сутулый! — истошно завопила говорящая задница. — Что за херня⁈ Сейчас я тебя сниму!
И я почувствовал, как Шнырь быстро перерезал веревку. Руки у меня были связаны за спиной, так что я грохнулся на пол, как мешок с костями.
— Шнырь, ты че творишь? — орал в это время не своим голосом Сутулый, но Шнырь его не слышал, а остервенело перерезал веревку, стягивающую мои руки.
Наконец-то свобода! Я вскочил на ноги и потер затекшую шею. Ну теперь ваш черед, утырки! Я выставил вперед ладонь и отправил в Шныря испепеляющую огненную струю, но на деле ничего не произошло, лишь небольшая струйка дыма поднялась с руки. Что за херня⁈ Почему не сработало? Ладно, потом разберусь. Попробовал ударить молнией — нифига, результат опять нулевой!
В это время опомнившийся Шнырь понял, что натворил и, перехватив в руке нож, злобно оскалился и пошел в мою сторону. Одновременно с этим Сутулый перестал верещать с галерки и тоже стал угрожающе приближаться.
Делать нечего, надо использовать то, что уже сработало. И я послал ментальный сигнал их вегетативным нервным системам, инициировав процессы желудка, кишечника, почек и мочевого пузыря. Проще говоря, недоноски неудержимо захотели в туалет, и все это сопровождалось неистовым рвотным рефлексом. Они вдруг замерли и, раздув щеки, покраснели от напряжения. Что происходило дальше, я не буду вам описывать. Скажу только, что бедолагам страшно повезет, если их внутренние органы не перейдут в наружное положение. В ближайший час они точно никому больше хлопот не доставят, а после сто раз подумают, прежде чем приблизиться ко мне хотя бы на километр.
Ну что ж, дело сделано. Надо двигаться дальше. Фу, что за гадость! Надо не двигаться, а бежать, пока меня самого не стошнило.
Я еще до этого заприметил, что нахожусь в каком-то то-ли хлеву, то-ли сарае. В дальнем конце виднелась дверь, которой я и воспользовался. Осторожно выглянув наружу, я увидел, что на дворе глубокая ночь, а я нахожусь в глухой и грязной подворотне, где стояли несколько старых лачуг, зажатых между пошарпанными трехэтажными зданиями.
Память повешенного вторгалась в меня огромными блоками, вызывая адскую боль и головокружение. Мне надо было срочно найти уединенное местечко, чтобы привести мысли и тело в порядок, а заодно понять, какие способности у меня сохранились. Вызвав в памяти ассоциации со словом «дом», я получил примерную информацию, как до него дойти и где я нахожусь. Город назывался Петербург, а неудачник, в тело которого меня занесло снимал маленькую квартирку в каком-то зачуханном флигеле на отшибе.
Ну как так-то⁈ Почему меня угораздило угодить в тело какого-то нищеброда? И кому такой убогий мог перейти дорогу, да так, что к нему заслали наемников инсценировать самоубийство? Эти ушлепки говорили что-то про барона. Почему тогда он живет в таком клоповнике? Ответы на все эти вопросы можно было выудить из памяти повешенного, но копаться в ней — то еще удовольствие: сразу начинаются адские головные боли. Для начала надо войти в транс, и тогда все усвоится гораздо проще и безболезненней, а для этого нужно найти спокойное местечко.
В общем все сводится к тому, что надо найти бомжатские апартаменты повешенного. Выйдя из подворотни, я огляделся по сторонам и, как ни странно, узнал это место. Видимо, бедолага часто тут бывал. Тут же в голове возник примерный маршрут до дома. Он находился всего в нескольких кварталах. Перед тем, как отправиться в путь, я бегло осмотрел себя. Одет я был неброско и, на мой взгляд, абсолютно безвкусно: джинсы, кроссовки, грязная толстовка, порванная в нескольких местах, а под ней перепачканная светлая футболка. На дворе сейчас, судя по ощущениям, стояло позднее лето.
Я пошарил по карманам и выудил из джинсов связку ключей. Ну хоть это оставили, подумалось мне, дверь не придется высаживать. Да и смогу ли я? Скорее дверь меня высадит, решил я, глядя на свои тощие ноги. Этому телу точно не помешает усиленный курс силовых тренировок. Ну да ладно, зато есть к чему стремиться. Больше в карманах ничего не обнаружилось. Я закинул ключи обратно и, бросив прощальный взгляд в темную подворотню, бодрым шагом двинулся в нужном мне направлении.