Хоу получает писем втрое больше, чем все остальные игроки команды взятые вместе. Возраст его корреспондентов колеблется от 6 до 90 лет; ему пишут бизнесмены, лица свободных профессий, женщины, дети, особенно часто будущие Горди Хоу, делающие первые неуверенные шаги на льду и пишущие свои послания неуверенным детским почерком.
Родители просят прислать им фотографии с автографами для своих детей. Дети просят прислать их для других детей. Полицейский из канадского местечка Шапло, провинция Онтарио, попросил фото Горди для одинокого отчаявшегося лесоруба. Жена просит фотографию с автографом, чтобы подарить ее мужу в день десятилетия их свадьбы.
Письмо, написанное на машинке, приходит от подростка из Гросс Пойнт-Вудс, штат Мичиган. Автор играет за местную команду и желает стать классным хоккеистом. Но для этого ему нужно знать точный состав диеты, которую, по его мнению, соблюдает великий хоккеист.
Какой-то житель Ньюфаундленда предлагает, чтобы портрет Хоу украшал каждый дом в этой прибрежной канадской провинции, где есть молодые хоккеисты. Ученик четвертого класса в Селина, штат Огайо, с гордостью сообщает: «Мне выбили во время хоккейного матча зуб, и теперь у меня уже есть один искусственный». Люди постарше, как бы стесняясь своей привязанности, начинают зачастую с объяснений вроде: «Я сам на восемь лет старше Вас, однако…» Правописание частенько странное, грамматика тоже иногда хромает, но мысли и желания авторов всегда предельно ясны.
Родители шлют фотографии своих детей, часто новорожденных, в вязаных кофточках, а то и в пеленках, но с № 9 на спине. Какой-то болельщик из Монреаля попросил разрешения назвать своего первенца Горди. А одна дама чистосердечно написала: «Вы выглядите таким симпатичным в своей хоккейной форме, но без нее тоже…»
Благодарный подросток прислал письмо, в котором пишет, что получил от Горди фотографию с автографом: «Вы, вероятно, не знаете, что я был парализован, получив тяжелую травму на хоккейной площадке, Еще раз большое спасибо за прекрасную фотографию». Морской пехотинец с тоской написал длиннющее письмо из Вьетнама, в котором с теплотой вспоминал дни, когда сам играл в хоккей. А мальчуган из канадского города Скарборо, провинция Онтарио, был так возбужден, что оба своих письма, отправленных одно за другим, подписал: «привет от моего любимого игрока Горди Хоу!»
Детройт не вышел в финалы Кубка Стэнли в 1968 году, но почта Горди Хоу была от этого ничуть не менее обильной. Ему, в частности, переправили письмо, адресованное почему-то клубу «Чикаго блэк хоукс», город Чикаго, штат Иллинойс. Парнишка из Калифорнии писал в нем: «Я считаю Вас величайшим хоккеистом, а команду „Блэк хоуме“ – лучшим клубом в лиге». Восторженный юный хоккеист из Чатама, канадская провинция Нью-Брансуик, прислал Горди его, Хоу, собственную цветную фотографию. К ней было приложено такое объяснение: «Мой папа сделал этот снимок в 1966 году в Ньюкасле. Он снял Вас в гостинице в тот момент, когда Вы, встав после сна, направлялись завтракать. Очень жалко, что Вы не попали в финалы. Желаю Вам удачи в будущем сезоне. Вы по-прежнему самый великий. Если Вы получите этот сувенир, пожалуйста, напишите мне. Такая же фотография, только большего размере, висит у меня над кроватью».
Молодой житель Нью-Йорка с явно деляческим подходом к жизни прислал большую пачку фотографий Горди и конвертов с адресами, а также детальными инструкциями, как надписывать карточки и конверты. Совершенно очевидно, эта операция сулила ему немалый барыш. Собственно, давно известно, что существует целый бизнес, основанный на торговле подписанными фотографиями Хоу. Он особенно процветает в Нью-Йорке, если судить по числу писем с вложенными в них карточками, которые хоккеисту надлежало подписывать.
Восьмилетняя поклонница Горди из Ванкувера (Канада) просит прислать ей большое фото для спальни и информирует своего кумира: «Я начала смотреть хоккей по телевизору с трех лет. Папа болеет за „Торонто мэйпл лифс“, но я люблю Детройт».
Мальчишка из Россера, канадская провинция Манитоба, пожелал его «…большую фотографию в форме. С рамкой. Это все, что мне нужно». А другой написал только для того, чтобы спросить, какой длины хоккейная площадка.
Одно из писем, по счастью адресованное на «Стадион „Олимпия“ в Детройте, было предназначено для „Жорди Хоул“, Переводчики из администрации клуба расшифровали это как „Горди Хоу“. В письме юный хоккеист из Кингстона, Онтарио, пытался выяснить, почему Хоу не играет клюшкой с загнутым крюком и нет ли чего плохого в том, чтобы играть такой клюшкой.
Запросы часто приходят не только на высылку фотографий, но также шайб. Иногда эти просьбы комбинированные: шайбу и фотографию, оба предмета с автографами. Шайб с автографами Хоу не высылает.
Многие письма из Квебека пишутся по-французски, и молодые хоккеисты из этой провинции, занимающиеся летом в хоккейной школе Горди, становятся добровольными переводчиками. «Я Ваш преданный поклонник (поклонница), и мне так хотелось бы иметь Вашу фотографию. Не могли бы Вы выслать мне ее?» – таков типичный вежливый запрос относительно карточки с автографом, сделанный по-французски.
Десятилетний болельщик прислал Хоу пожелания успехов в сезоне 1968/69 года. В конверт была вложена картинка, изображающая чудовище Франкенштейна, а верхняя половина заглазной буквы послания была почему-то красная. «Я бы написал красным и больше, да в ручке кончилась моя кровь», – объяснил автор.
В ноябре 1956 года Горди получил одно из наиболее забавных и интригующих писем в своей жизни. Его написал житель Монреаля, судя по его словам заядлый любитель хоккея. Он писал, что очень сожалеет, но монреальские болельщики – люди в массе необъективные и не могут даже слышать о сравнении кого-либо со своим любимцем Морисом Ришаром. А такое сравнение всегда напрашивается, когда в город приезжает другой великий правый крайний – Горди Хоу.
«Они утверждают, – говорилось в письме, – что в искусстве владения шайбой никто не может сравниться с Ришаром и что если Вы даже побьете какие-нибудь его рекорды, то у них всегда найдутся отговорки, что, дескать, это было подстроено. Поэтому я решил сделать Вам предложение, которое, возможно, принесет Вам некую прибыль. Если вы побьете рекорд Ришара – пять шайб в одном матче – на монреальском льду, я заплачу Вам две тысячи долларов наличными. Поверьте, это правда. Я предлагаю такой путь; три первых гола не приносят Вам ничего, четвертая шайба-100 долларов, пятая – 400, а шестая, рекордная, – полторы тысячи. Я начинаю выплату, как только будет заброшена Ваша четвертая шайба, и все, что Вы забьете после, тоже будет немедленно оплачено. Но помните, что это должно быть в Монреале. Если это случится где-либо еще, я заплачу только четверть предлагаемой суммы, то есть 500 долларов, и только за шесть голов. Я хожу на каждый матч в монреальский „Форум“.
Деньги этого чудаковатого болельщика из Монреаля останутся при нем в целости и сохранности. Хотя Хоу всегда был очень результативным хоккеистом, он никогда не забрасывал за один матч больше трех шайб. А всего за свою карьеру у него насчитывается 16 «хет-триков», три гола за игру. Это за 23 сезона в высшем лиге.
Писали ему и психически ненормальные люди, к счастью, немного. Одно письмо тем не менее содержало угрозу его жизни. Это было грубое послание, полное ругани, и Хоу немедленно переправил его президенту НХЛ Кларенсу Кэмпбеллу, а тот передал его в Федеральное бюро расследований (ФБР).
Горди никому из своей семьи не сказал об этом письме. Детройтские журналисты были немало удивлены, когда самолет, приземлившийся в Бостоне и привезший «Ред уингз» на матч, был встречен на летном поле двумя молодыми людьми, в которых за версту можно было угадать агентов ФБР. Они подошли к Хоу и увели его в здание аэровокзала. Весьма впечатлительный и алчный до сенсаций Билл Бреннан из газеты «Детройт ньюс» ухитрился пробраться к Горди, пока остальные детройтцы ждали получения багажа. Он расспросил хоккеиста, и тот рассказал о письме и последовавшем за ним расследовании. Бреннан, забыв все на свете, понесся к телефону и продиктовал в редакцию эту историю. Ее тотчас же подхватили другие газеты, и вскоре сообщения об этом появились на первых полосах газет по всей стране.