Читать онлайн "Гордиев узел (СИ)" - Муратов Петр Юрьевич - RuLit

— Стой, куда?! А концерт?!! — вскричал бросившийся за ним вдогонку Алик: он прекрасно понял мишины намерения.

— Выступите без меня! — Миша еще больше добавил ходу.

Алик не отставал, пытаясь образумить и воззвать к совести: кончай, мол, психовать, студенты ждут концерта. Всё бесполезно. Ближе к границе леса он отстал. Вспоминал позже, что отслеживал перемещение Миши по хрусту веток на склоне холма: такое впечатление, говорит, что сквозь лес ломился бешеный медведь.

Михаил, тем временем, выдохся: вспотел, сбил дыхание, несколько раз хлестко получил ветками по морде. Запал из него вышел, никого найти не удалось. Потихоньку разум возвращался «на место»: что ж, думал он, сбил всех спонталыгу, организовал агитбригаду, ехал чёрт-те куда. Студентов своих концерта лишаю, вместо этого шарахаюсь, как дурак, по темному лесу. Не по-людски это. И не по-комсомольски!

Мокрый, красный, как рак, Михаил, тяжело дыша, выбрался из зарослей. Верный друг Алик терпеливо ожидал его. «Пошли!» — Алик с теплотой приобнял его за плечи и повел к ДК. По пути Миша, обнажившись по пояс, облился холодной водой из колодца, окончательно придя в себя.

Студенты, напряженно всматриваясь в темноту, не расходились в ожидании концерта. Наконец показались идущие в обнимку по темной деревенской улице Миша с Аликом. «Куда же вы запропастились?! Я уже хотел было отменять концерт!» — набросился на них директор ДК. Студенты были в курсе причины их внезапного отсутствия, поэтому сочувственно смотрели на Мишу. И радовались, что поиски его неверной подруги обошлись без последствий. Все сразу зашевелились, загалдели, стали проходить в зал. Успели подойти еще человек тридцать из местных — зрительный зальчик наполнился.

Концерт прошел хорошо, зрители были довольны. По его завершении директор отдал ключ от ДК под мишину ответственность. И до глубокой ночи просветленные концертом студенты, не желая расставаться с «артистами», не расходились, душевно общались, пели песни, смеялись. А когда зазвучала популярная в те годы песня, все повернули головы в сторону Михаила, не в силах скрыть улыбки:

«Ты пришла, как фея в сказке старой,

А ушла, развеявшись, как дым…

Я ж остался тосковать с гитарой,

Потому что ты ушла с другим!

Эх! Ух! Ах!»

Грянул веселый смех. Михаил пару секунд постоял с постной рожей и тоже заржал. И всё. Ему как-то сразу полегчало. «Ушла с другим»? Ну и хрен с тобой, «развейся, как дым»!..

Вдоволь наобщавшись и проводив одногруппников подруг Миши и Алика, «артисты», рассредоточившись по зрительному залу ДК, натянули на себя спальники, кое-кто расположился прямо на сцене. Василиса осталась с Аликом — они почти до рассвета о чем-то шептались, возились, чем-то шуршали. Впрочем, спать не мешали: агитбригадовцы за день изрядно намаялись, а Миша и вовсе дрыхнул «без задних ног».

Под утро скрипнула дверь в зал — мышкой вошла и села на заднее сиденье Вега, Михаил уже не спал. Потихоньку стали просыпаться все члены дружной команды — заговорили, задвигались, стали собираться на завтрак в колхозную столовку.

Вега не уходила, терпеливо дожидаясь, хотя могла уйти в любой момент: Михаил делал вид, что ее не замечает. Но, решив, что уж совсем проигнорировать будет некрасиво, подошел к ней.

— Привет!

— Привет... — она глубоко вздохнула.

— Ну, что интересненького расскажем? — клоунским голосом вопросил Миша, состряпав смешную рожицу.

— Да ничего, — Вега была настроена серьёзно. — Ты меня любишь, я тебя — нет. Поэтому, сам понимаешь…

— Стоп! Ни слова больше! — он резко выбросил в ее сторону руку с растопыренной ладонью и двинул вместе со всеми на выход. — Аривидерчи!

Перед самым отъездом агитбригады Василиса все же показала Мише ее деревенское увлечение: смешной ухарь, с прической «под горшок», из желания выглядеть повыше был обут в женские сандалии на каблуке. Миша аж рассмеялся: ну, ничего не скажешь — красаве́ц, с ударением на последний слог. Получай, Вега, еще одну пробоину под днище.

Четыре дня «колхозного турне» пронеслись на одном дыхании. Агитбригада, переезжая из деревни в деревню, давала по нескольку концертов в день. Всюду принимали радушно, на выступлениях «артисты» выкладывались по полной. Ближе к ночи смертельно уставшие, но безмерно счастливые, отрубались там, где придется — такое возможно только в пору безмятежной молодости. Трудяга-ГАЗ хоть и имел будку, но агитбригадовцы всё же старались найти нормальную крышу над головой, питались, в основном, в колхозных столовках в деревнях, где давали концерты.

Все оставшиеся дни «турне» Вега вспоминалась Михаилу словно в лёгкой дымке, где-то там, в прошлом. Вокруг были друзья, они поддерживали его чем могли, отвлекали от тягостных мыслей. Он решил для себя: «Всё пройдет, пройдет и это. Хватит! Уважай себя — пацан ты или нет!»

Началась учеба. Лекций на пятом курсе уже почти не было, учебный процесс был подчинен главному — выполнению дипломной работы. А потому в институте Михаил почти не светился, в общагу тоже не заходил, как говорится, «с глаз долой, из сердца — вон!».

Заглянули как-то в гости к нему Алик с Василисой. Уже уходя, она сообщила:

— Вега просит передать, что глубоко раскаивается и хочет тебя видеть, приготовила, говорит, для тебя подарок.

Михаил, озадачено закусив губу, поинтересовался:

— А Александр-то к ней ходит?

— Ходит, почти каждый день.

Что там говорил про себя Миша после неудачной попытки «съёма»? Именно так, всё верно, повторяться незачем. О-хо-хо… И уже на следующий день он с замиранием сердца вновь стучался в хорошо знакомую дверь комнаты институтского общежития. Его «союзницы» — соседки Веги — встретили восторженно, она тоже была рада. Подарком оказался шикарный фотоальбом с видами европейских городов. Выйдя в коридор, Вега головой уткнулась Мише в плечо: прости меня! Он, глубоко вздохнув, обнял ее. Всё опять возвращалось «на круги своя»...

Уф! Хоть и говорят, что «невозможно войти в одну реку дважды», но мишин случай опровергает это известное утверждение — запросто возможно! Ничего, ну ничегошеньки не изменилось! Ни-че-го! Он-то, как дурак, надеялся на подвижки в их отношениях — какой там: «время идет, а любовь не приходит». «Конфетно-букетный» период отношений не просто затянулся, а, казалось, переходил в безнадежно хроническую форму.

Спустя неделю Михаил решился на последний разговор с Вегой. Шли из института в общагу. Стоял погожий октябрьский денек, осенние листья расстилались перед ними нарядным желто-красным ковром. Декорация для серьёзного разговора подходила как нельзя кстати. Он взял «с места в карьер».

— Так! Всё, давай выходи за меня замуж! Вот прямо сейчас возьмем паспорта и пойдем в ЗАГС!

На лице Веги отразилась легкая гримаса недовольства.

— Ну опять ты о своём, как я устала от этого!

— Что значит «о своём»? О нашем! Мы с тобой ходим уже семь месяцев, а такое ощущение, что три дня, и лет нам от силы по четырнадцать. Меня это не устраивает, а если ты «устала», то зачем тогда поманила назад? Разошлись бы, как в море корабли — и привет.

— Я хочу, чтоб ты был рядом, мне без тебя плохо…

— «На колу мочало...» Так пойдем подадим заявление в ЗАГС, буду рядом всю жизнь! Или Александр не разрешает? Тоже небось замуж зовет? — Мишу стала разбирать злость.

— Зовет… Но это не тот человек, который мне нужен…

— А кто тогда тебе нужен?

— Не знаю… Хочу, чтоб мне сердце подсказало, а ты всё время торопишь и торопишь.

— «Торо-о-опишь...» Я, подруга, вообще-то уже на пятом курсе, у меня на носу госэкзамены, а через несколько месяцев — распределение, мне нужна ясность. Это вам с Александром еще почти три года учиться. Короче, так: если ты выходишь за меня — я остаюсь здесь, если нет — уезжаю подальше. Не желаешь расписываться, не хочешь пока ребенка — не проблема, можно повременить, но ты должна четко определиться, нужен я тебе в жизни или нет. Или давай разбегаться окончательно!