— Мам, я больше не могу, — остановившись, проговорила девочка. — Давай отдохнём.
— А ты молись! Шагай и молись. Проси святого Николая-угодника, чтоб он дал тебе сил.
Девочка снова понуро поплелась за матерью. «Когда всё это кончится? — думала она. — Который день идём, идём, а конца пути не видно… И какие грехи я должна замаливать? С ребятами дружу? Пионеркой стала?»
Тане вдруг вспомнилось, как весь класс собирался пойти посмотреть приезжий цирк. Все ходили возбуждённые, и целый день разговоры были только о цирке. Таня стояла в коридоре и с грустью думала: «Все пойдут сегодня в цирк, а я нет… Эх, были бы у меня деньги!..» Кто-то тронул её за плечо. Таня обернулась и увидела Валю Сергееву:
— Хочешь, пойдём с нами в цирк. У нас есть один лишний билет. Ты что, не веришь? Честное пионерское, есть! Это девочки просили меня сказать тебе…
Вспомнив этот случай, Таня улыбнулась: «Если бог всемогущ, — как говорит мать, — то почему он не уничтожает тех, кто читает книги, ходит в кино, носит красный галстук? Может быть, в самом деле бога нет? Кто его видел?.. Сказать матери — страшно…»
В Киев пришли поздно вечером. Направились прямо к монастырю. Утром вместе с толпой богомольцев пошли прикладываться к «святым мощам». Потом мать показала Тане большую икону, «плачущую настоящими слезами».
«Откуда у неё берётся столько слёз? — удивилась Таня. — Может, их наливают туда?»
— Дедушка, а можно посмотреть, что за иконой? — спросила она у церковного сторожа.
Анна Андреевна дёрнула дочь за руку и, стыдясь укоризненных взглядов богомольцев, потащила её на улицу.
«Как же так, — не могла успокоиться Таня, — если икона плачет настоящими слезами, то почему мне не дали посмотреть, что делается за иконой?»
Когда они вернулись домой, Таня, пересилив страх, заявила матери:
— А бога-то нет!
Анна Андреевна вздрогнула, словно её кто-то неожиданно ударил, потом громко заохала, запричитала и, схватив веник, начала с ожесточением стегать им дочь.
На этот раз Таня не плакала. Она стиснула зубы и молча переносила боль. «Бей, бей, — шептала она про себя, — а бога-то всё равно нет! Если он слышит, что я говорю, то почему не проваливается пол, не обрушивается потолок? Ага! Значит, всё это — враки…»
Это была первая большая победа Тани. Она уже не снимала дома красного галстука и не боялась проклятий странников. Ей было легко и свободно, будто она сбросила с плеч огромную тяжесть. Мать, казалось, перестала замечать её.
Но однажды в субботу Таня пришла домой пораньше. Анна Андреевна, протянув ей деньги, необычно ласково сказала:
— Сходи, доченька, к вечерней молитве. Поставь свечку богу.
«Что это ей вздумалось опять посылать меня в церковь? — недоумевала девочка. — Наверное, «божьи люди» надоумили. Ну да, конечно. Утром снова приходили две старушки. Они с матерью о чём-то пошептались, а потом, как обычно, долго пили чай».
Таня деньги взяла, но в церковь не пошла. Она побродила по улицам родного города, посидела в садике. «Мама меня любит. Она не хочет мне зла, — думала Таня. — Но как убедить её в том, что она заблуждается? Как оградить её от «божьих людей», которые заявляются к нам в дом, когда им вздумается? Нет, мне с ними не по пути».
Задумавшись, Таня не заметила, как очутилась перед домом. Тихо постучала в дверь:
— Мама, открой, это я.
В доме находились богомольцы. Они уже знали, что Таня не ходила в церковь, и решили наказать «богоотступницу». Поставив девочку на колени перед иконой, сунули ей в руки по утюгу…
Очнувшись утром на полу, Таня почувствовала во всём теле острую боль. Взгляд скользнул в угол. Оттуда доносился горячий шёпот:
— Господи, помоги!.. Господи!..
Таня тихо позвала:
— Мама…
Анна Андреевна встрепенулась, поднялась на ноги и подошла к дочери. Размахивая кулаками, заговорила:
— Я тебя, грешницу, в монастырь отправлю! Всю жизнь будешь грехи замаливать! Станешь монашкой, невестой боговой.
— Мамочка, милая, хорошая, — обняв мать за ноги, заплакала Таня. — Ты должна понять меня. Ну зачем ты себя и меня мучаешь? Зачем?
Таня заглянула ей в глаза. Худощавое, морщинистое лицо матери, казалось, окаменело. Вздрагивая от гулких, нервных ударов сердца, девочка с надеждой ждала ответа.
— Нет! Пойдёшь в монастырь, — сухо изрекла Анна Андреевна и отвернулась.
— В монастырь?! Не пойду! Я учиться хочу!
До отхода автобуса «Кривой Рог — Днепропетровск» оставались считанные минуты. Таня с маленьким чемоданчиком в руке стояла чуть поодаль от касс и растерянно оглядывалась по сторонам. «Неужели никто не придёт? Даже Валя?..» Снова вспомнился вчерашний день. Таня опять поссорилась с матерью, которая и слышать не хотела о её учёбе в техникуме.