И словно оживают в сознании Оксаны ровные газетные строки.
Афины. Жаркий июльский день 1959 года. У здания суда собралась огромная, негодующая толпа людей. В тесном зале военного трибунала заняли свои места судьи и адвокаты. На скамье подсудимых 17 человек, скованных железными наручниками. И среди них национальный герой Греции Манолис Глезос. Тот самый Манолис, который 31 мая 1941 года вместе со своим другом Сантасом пробрался на крышу древнего Акрополя, охранявшегося немецкими фашистами, и сорвал ненавистное знамя с паучьей свастикой.
Тысячи людей различных стран пяти континентов не находили покоя в дни суда над греческим патриотом.
В эту ночь Оксана Костюченко — девочка из далёкого сибирского города Братска — не сомкнула глаз.
Заметив, что Оксана чем-то взволнована, её отец, Григорий Кузьмич, насторожился.
— Папа, ты — коммунист, ты — честный, сильный, — с волнением проговорила наконец девочка. — Ну скажи, разве справедливо бросить в тюрьму такого человека?..
— Это ты про Глезоса, дочка?
— Да, про Глезоса. Завтра я пойду собирать подписи. Я пионерка и не могу больше сидеть сложа руки.
И показала отцу большой лист плотной белой бумаги. Сверху крупная надпись: «Молния». А ниже шёл текст: «Товарищ! В эти дни в Афинах военный трибунал судит национального греческого героя Манолиса Глезоса. Это же беззаконие! Поставь и ты свою подпись под словами:
Свободу Манолису Глезосу!»
Рано утром, в час, когда просыпался город, Оксана уже была в общежитии у строителей.
— Товарищ, вы читали в газетах про Манолиса Глезоса? — спросила она мужчину в рабочем комбинезоне.
— Читал, дочка, — ответил тот.
Оксана торопливо достала лист бумаги, развернула его и подала рабочему:
— Распишитесь, пожалуйста, здесь.
И рабочий охотно поставил подпись. То же самое сделали его товарищи.
Весь день собирала Оксана подписи. Девочка побывала и на стройке, и в магазине, и в маленьких уютных домиках строителей. К вечеру петицию подписали более 400 жителей Братска. Оксана бережно запечатала её в конверт и написала адрес: «Греция, Афины, греческому правительству».
Однажды в газете «Пионерская правда» была напечатана маленькая заметка о том, что Оксана Костюченко собирает подписи в защиту Манолиса Глезоса. И вот в редакцию и в Братск к Оксане стали приходить письма от незнакомых друзей. А их у Оксаны оказалось сотни, тысячи. Сколько доброты, бодрости и отзывчивости в этих письмах! И в других городах и сёлах по примеру Оксаны пионеры тоже стали собирать подписи в защиту Манолиса Глезоса.
В дни, когда весь мир с тревогой следил за трагическими событиями в Конго, Оксана прислала в редакцию «Пионерской правды» письмо.
«Дорогие ребята! — обращалась она к пионерам. — Вы, конечно, читали в газетах о том, что творится в мире. Сегодня по радио сказали, что подлые слуги колонизаторов хотят любым способом убить Патриса Лумумбу. Захотят — устроят «попытку» к побегу… Ребята, нам, пионерам, надо поднять голос в защиту Лумумбы.
Конго совсем маленькая страна, и её терзают. А нас, пионеров, — миллионы. Мы — тоже сила! Пишите зарубежным друзьям — пусть и они поднимут свой голос в защиту мира. Мы и сами должны думать о своём будущем. И пусть знают те, кто готовит войну, что советские пионеры думают не только о своём благополучии».
Вот какая смелая и сильная духом пионерка живёт в городе Братске.
Анатолий Алексеевич Безуглов
И сокращаются большие расстояния…
Было это два года назад. На майские праздники, как обычно, приехали дядя Лёша с Галочкой.
Боря недолюбливал эту худенькую, звонкоголосую, дерзкую девчонку. Не будь она гостьей и маминой племянницей, да ещё дочерью любимого дяди, Боря уж как-нибудь сумел бы поговорить с ней.
Раздоры начались ещё тогда, когда Боря учился во втором классе. Мама спросила у дяди, как учится Галочка, и дядя, усмехнувшись, ответил, что у девчонки «куриный почерк». Боря хихикнул, а мама вытащила Борины тетради, где на каждой странице стояла круглая пятёрка.
Боря гордился молча. А чёрненькая Галка, едва доросшая Боре до плеча, вдруг сказала:
— У них учительница в очках.
И объяснила:
— Когда она Борину тетрадку проверяла, очки надеть забыла. Смотрите, «Лайка» с маленькой буквы написано, а учительница не увидела.
— С большой буквы пишутся имена и фамилии, — возразил Боря. — А «Лайка» — это вовсе кличка.