— Что ж, скоро увидите, — сказала Сюзан. — Он придет завтра. Дети должны быть красивыми.
Она повернулась к двери; уныние Джейн выводило ее из себя. Джейн смешна. Она ведь не может жить так, как желает Джейн. Джейн хочется, чтобы все было по-старому.
— Ну же, Джейн, вы совсем скисли! — обернувшись, сказала она нетерпеливо. — Вам бы радоваться, что я опять счастлива.
Но Джейн не хотела радоваться.
— Мы будем жить в Нью-Йорке? — печально спросила она.
— Пожалуй, да, — ответила Сюзан.
— А вся наша малина и ежевика дома пойдет коту под хвост, — горестно причитала Джейн.
Но Сюзан уже не обращала на нее внимания. Раз уж Джейн теперь об этом знает, то ей необходимо сказать это и детям. Она вошла в спальню. Обе кроватки стояли близко одна к другой.
— Еще не спите, мои дорогие? — Она присела на кровать Джона и взяла Марсию за руку.
— Нет, — ответил Джон.
— А я уже сплю, — сказала Марсия.
Джон уселся на кровати.
— Марсия! — сказал он с упреком. — Ты не спишь. Она бы ведь не знала, что ты здесь, правда, мама?
— Но глаза-то у меня крепко закрыты! — настаивала Марсия на своем.
— Это неважно, — сказала Сюзан. — Но ты можешь на минуточку проснуться, потому что у меня для вас сюрприз. Воробышки мои, я выхожу замуж за Блейка, и мы все переедем к нему домой.
Как она обнаружила, Джон вообще не имел представления о том, что значит выйти замуж. Но Марсия тотчас же открыла глаза и украдкой хитро взглянула на Сюзан.
— Куда это — к нему домой? — осторожно спросил Джон.
— В Нью-Йорк.
— Ну и что дальше? — спросила Марсия бодрым голоском.
— Пожалуй, что ничего, — сказала Сюзан, удивленная тем, что все выглядело так просто. — Еще только то, что завтра утром они придет на вас посмотреть, ну и я хочу, чтобы вы выглядели самым лучшим образом. Теперь это будет ваш новый папа.
— Этого я не знал, — обескураженно произнес Джон.
— Я того, старого, даже и не помню, — сказала Марсия.
— А я немножко, — сказал Джон. — Он был такой высокий, правда, мама? И он играл со мной, когда приходил домой.
— Да, — спокойно сказала Сюзан. Марк робко выступил из тени забвения. При звуке голоса его сына он возник в ее памяти так ясно, как она не видела его уже много месяцев. Она уже не могла вынести этого. Марсия не отводила от ее ясного вопрошающего взгляда.
— О чем ты думаешь, Марсия? — спросила она у дочери.
— Тебя Блейк будет любить больше всех? — Ее глаза расширились, а маленькие губы были сурово сжаты.
— Он меня любит несколько иначе, чем тебя, — ответила Сюзан.
Она не могла вынести холода в хорошеньком личике Марсии.
— Ну, а теперь спите, — сказала она быстро. — Спокойной ночи!
Сюзан испытывала невероятную гордость, глядя на детей, стоявших перед Блейком, подтянутых и приодетых. Джон быстро поклонился ему на французский манер, а Марсия сделала небольшой книксен. В другое время она подскакивала к Блейку, хватала его за шею или колени, или крепко держалась за его талию. А сегодня он был словно чужим! Девочка кивнула ему головой без единого слова. Затем дети подали ему совершенно чистые руки.
— Добрый день, — сказали они одновременно.
— Добрый день, — серьезно ответил Блейк. — Я принес вам конфеты, мадемуазель, а вам — коробочку волшебных карандашей, мсье. — Он отдал им обе коробочки.
— Благодарю, — разом ответили дети и посмотрели на Сюзан.
— Вы можете их открыть, дорогие. Как это мило со стороны Блейка, — сказала она.
Но Джон прошипел:
— Мама, ты спросила — ну, сама знаешь о чем?!
Она не знала. Она растеряно посмотрела на детей.
— Но ты же ведь знаешь — папа? — зашептала Марсия.
— Ну, конечно! — воскликнула Сюзан. — Как я могла забыть?! Блейк, как им потом тебя называть?
Она улыбнулась ему. Ей было приятно, что Блейк позаботился о том, чтобы доставить детям удовольствие, и теперь она ощущала блаженство от того, что любимые ею существа были вместе. Джейн как раз внесла чай. Сюзан показалось, что она снова дома.
— Это наша Джейн, — сказала она и Джейн быстро поклонилась.
— Добрый день, Джейн, — сказал Блейк небрежно. Джейн кивнула и тут же вышла. — Ну, — сказал он затем и посмотрел на детей, — я бы совсем не хотел, чтобы двое взрослых детей ни с того, ни с сего называли меня папой. Думаю, что у меня тотчас бы выпали передние зубы и появилась плешь. Пожалуй, я бы начал и подергиваться. Называйте меня Блейком… Я бы выпил немного чаю, Сюзан.
— Я бы и не стала называть тебя папой, — внезапно заявила Марсия.
— Это почему же? — шутливо нахмурился Блейк. — Что это сегодня с тобой происходит, барышня? Ты холодна, как сосулька.
— Ты не мой папа, — сказала Марсия.
— Верно! — энергично воскликнул Блейк.
— Ты не обидишься, если я попью чай у Джейн, мама? Ей одной на кухне может быть грустно, — осторожно спросил Джон.
Дети ушли, старательно балансируя тарелками. Сюзан посмотрела на Блейка и засмеялась.
— Ну, не прелестны ли они? — требовала она ответа.
— Очень хорошо воспитаны, — сказал он. — А теперь, Сюзан, мы пойдем на выставку французских модернистов. — Он посмотрел на часы. — Как раз успеем.
Она оделась и зашла на кухню. За столом молча сидели Джон, Марсия и Джейн.
— Я пойду прогуляться, Джейн.
— Хорошо, леди, — сказала Джейн и грустно посмотрела на Сюзан поверх большой кружки чая.
Сюзан заколебалась.
— Пока, милые. Я ненадолго.
— Спокойной ночи, мама, — сказал Джон. Но Марсия даже не отозвалась. Она задумчиво рассматривала мать, ее маленькие алые губки были крепко сжаты.
— С Марсией что-то происходит, — сказала она Блейку, когда они шагали по улицам, скованным холодным и прозрачным вечерним воздухом.
— Странный ребенок, — сказал Блейк. — В чем-то она старше тебя, впрочем, встречаются такие женщины, которые рождаются всезнающими.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она.
— Прошу тебя, забудь уже о ней, — ответил он нетерпеливо. — Сейчас ты со мной, Сюзан.
Она любит, любит своих детей. Но как только она вместе с Блейком выходит на улицу, то дети остаются там, за закрытыми дверями.
Но Блейк был с ними неизменно мил. И если вечерами они бывали одни в каком-нибудь развлекательном заведении, то по воскресеньям стало обычаем выходить с детьми и Джейн в лес, в театр или в Фонтенбло.
Но он никогда не скрывал, что был бы более счастлив с нею наедине.
— Ну, — говорил он искренне, когда за детьми закрывались двери, — свой долг ты выполнила. А теперь, Сюзан, прошу тебя, думай только обо мне.
— Но ведь я и так всегда думаю только о тебе, — говорила она покаянно. — Когда я с ними, то сгораю от нетерпения — так хочется быть с тобой. Когда я работаю, постоянно смотрю на часы, я, которая никогда не прекращала работу, пока не стемнеет!
Он обнял ее и торжествующе рассмеялся.
— Ты влюблена в меня! — выкрикнул он, и уверенность в его голосе заставила ее задрожать…
— Что в вами происходит, мадемуазель? — спросил ее утром маэстро. — Вы всегда так рвались к работе, а теперь теряете время на созерцание того, что уже сделали. Не знаю, закончите ли вы работу вовремя, чтобы послать ее на Салон. Она почти готова, но вы почему-то не торопитесь ее закончить.
Блейк, который выслушал упреки старого маэстро, подошел к ней, как только мэтр удалился. Ученики-французы украдкой с интересом посматривали на них.
— Доделай это! — приказал он ей тихим голосом. — Мы поженимся и поедем домой!
— Когда? — спросила она с удивлением. Каждый вечер он говорил ей: «Немедленно выходи за меня замуж!» — но остальные слова он топил в поцелуях.