Джим посмотрел на Афуан, которая стояла точно белая статуя.
— Конечно, — поправился он, — если сумеешь заставить принцессу молчать…
Словиель искоса глянул на нее.
— Афуан не захочет огорчать меня, — сказал он. — Галиан намекал, что Император мог бы изгнать меня в колонию либо изолировать в моих же интересах. Стало быть, теперь то же самое относится и к ней.
Он выпустил из рук плечо Ро и, выпрямившись, чуть прихрамывая, направился к неподвижной фигуре Императора. Джим и Ро отправились следом.
Словиель легонько коснулся руки Императора.
— Оран, — позвал он.
Несколько секунд Император не двигался, затем выпрямился, повернулся и, тепло улыбаясь, сказал:
— О, Словиель! Как хорошо, что ты пришел! Знаешь, я нигде не могу отыскать Вотана. Могу поклясться, что видел его здесь несколько минут назад, а теперь он куда-то запропастился.
Император оглядел покой, окинул взглядом все закоулки. На распростертую у его ног фигуру он почему-то не обратил внимания.
— Знаешь, Словиель, — продолжал Император, с симпатией глядя на Высокородного, — недавно, быть может вчера, приснился мне сон. Будто Вотан мертв, Галиан мертв, все мои Старкины — мертвы. И когда я отправился из дворца в Мир Владык, чтобы поведать мой сон Высокородным, обнаружил, что один во всем мире. Это плохо, если я останусь один, а, Словиель?
— Ты никогда не останешься один, Оран. Никогда, пока я жив, — твердо ответил Словиель.
— Спасибо. — Император вновь оглядел комнату, и в его голосе проскользнули тревожные нотки. — Но почему нигде нет Вотана?
— Он ненадолго отлучился, Оран, — успокоил его Словиель. — Он попросил меня побыть с тобой, пока не вернется.
Лицо Императора просветлело и озарилось улыбкой.
— Ну, стало быть, все в порядке, — сказал он довольно, обнял Словиеля за плечи и в третий раз осмотрелся.
— О, да здесь Афуан! И маленькая Ро! И наш маленький Волчонок, бывший Волчонок, я бы сказал.
Оран глянул на Джима, и улыбка его стала торжественной и немного грустной.
— Ты ведь покидаешь нас, да, Джим? — спросил он, с трудом отыскав его имя в глубинах памяти. — Мне показалось, ты недавно упоминал об этом.
— Да, Оран, — сказал Джим. — Мне срочно нужно уходить.
Император кивнул, сохраняя торжественно-печальный вид.
— Да, я в самом деле только что это слышал. — Внезапно он в упор посмотрел на Джима. — Я ведь слышу все, даже если не слушаю. А ты прав, Джим. Это хорошо, что ты решил вернуться на родную планету.
Рука Императора соскользнула с плеча Словиеля, он сделал шаг вперед, но остановился, по-прежнему не сводя с Джима глаз.
— Ваш мир полон юной энергии, Джим, — продолжал он. — Мы все здесь очень устали. Да, устали. С тобой и остальными Волками все будет хорошо. Я это вижу. Ты ведь знаешь, Джим, я иногда способен очень далеко видеть… — Лимонно-желтые глаза его словно бы затуманились. — Я очень ясно вижу… тебе будет хорошо, всем вам будет хорошо… А что хорошо для вас — хорошо и для нас…
Дымка исчезла из глаз Императора, он вновь посмотрел на Джима.
— Мне что-то подсказывает, будто ты, Джим, оказал нам громадную услугу. Мне хотелось бы, прежде чем ты уйдешь, утвердить твое усыновление. С этого момента объявляю тебя Высокородным, Джим Кейл! — Он внезапно рассмеялся. — Хотя этим я не вношу в твою судьбу ничего нового!
Оран повернулся к Словиелю:
— Что мне делать дальше?
— Думаю, — сказал Словиель, — надо отослать Афуан домой. И посоветовать, чтобы она оставалась там до особых распоряжений.
Взгляд Орана обежал кругом комнаты и уперся в Афуан. Принцесса лишь секунду выдержала взгляд монарха, после чего воззрилась на стоящих возле него Ро и Джима.
— Черномазая! Дикарь! — в ярости выкрикнула она. — Убирайтесь в кусты и там совокупляйтесь!
Джим вскинулся, однако Ро поймала его руку.
— Не надо! — сказала она почти с гордостью. — Разве ты не видишь? Она ревнует!
Крепко держа его руку, она заглянула Джиму в глаза.
— Я отправлюсь с тобой, Джим. В твой мир!
— Да, — неожиданно вступил Император. — Я все так и представлял. Маленькая Ро должна идти с ним…
— Афуан! — строго прикрикнул Словиель.
Принцесса кинула на него полный ненависти взгляд и исчезла.
Внезапно Джим почувствовал, что в голове у него плывет, и лишь значительным усилием воли смог взять себя в руки.
— Нам надо отправляться быстрей, — сказал он. — Я пришлю тебе, Словиель, столько Старкинов, сколько понадобится для охраны Его Величества А пока что возвращай Старкинов из колоний. Сколько сумеешь. И если поспешишь с приказом, меньше людей потеряешь в галиановых ловушках.
— Я все сделаю. Счастливо, Джим, — сказал Словиель.
— До свидания, Джим. — Император шагнул к нему с протянутой рукой. Джим, высвободив левую руку из ладони Ро, неуклюже пожал Императору палец.
— Адок! — Оран повернулся к Старкину, не выпуская руки Джима. — У тебя есть семья?
— Больше, нет, Оран, — ответил Адок своим бесстрастным голосом. — Сын мой вырос, а жена вернулась в женское поселение.
— Ты хотел бы отправиться с Джимом? — спросил Император.
— Я…
За все время совместной службы с Джимом Адок впервые утратил дар речи.
— Я… не привык что-либо желать или не желать, Оран.
— А если я прикажу тебе отправиться вместе с Джимом и Ро, — спросил Император, — ты пошел бы с охотой?
— Да, Оран, — ответил Адок.
— Он тебе понадобится, — Император кивнул Джиму и выпустил его руку.
— Спасибо, Оран, — поблагодарил Джим. Ро схватила его за руку.
— Спасибо, Оран. До свидания! До свидания, Словиель! — воскликнула она, и в ту же секунду они оказались на взлетной площадке, где ждал звездолет с полком Старкинов.
Приблизившись к кораблю, Джим увидел Гарна, ходившего взад-вперед, словно часовой на посту.
— Рад видеть вас, командир, — приветствовал адъютант.
Джим вновь испытал приступ дурноты. Голос Адока, пересказывавшего Гарну события, слышался ему точно в тумане.
— Высокородный Вотан и принц Галиан убиты. Словиель занял место Вотана. Ты со своими Старкинами поступаешь в его распоряжение…
— Да, — подтвердил Джим.
— Командир… — Гарн развел руками и исчез.
Они переместились на корабль. Джиму стало еще хуже. Ро помогла ему улечься на подушки.
— Что это?.. Адок! — Голос ее прозвучал далеко-далеко, в конце длинного и гулкого коридора, по которому Джим скользил куда-то прочь. Последним усилием воли он представил картину космопорта Альфы Центавра и путь оттуда до Земли — теперь он мог быть спокоен. Корабль доставит их на место.
Он на миг прекратил сопротивляться и заскользил еще быстрее по бесконечному коридору. Но надо было продолжать борьбу — вернуться к Ро хоть на миг.
— Галиан перед смертью спалил мне правый бок, — прошептал он. — Я умираю. Ро, ты должна сказать вместо меня… Там, на Земле… Скажи им все…
— Ты не умрешь! — Ро заплакала, крепко обхватив его руками. — Ты не умрешь…
Неслышно выскользнув из объятий девушки, он вновь понесся по черному коридору, без всякой надежды на возвращение, в угрюмый мрак…
Когда Джим очнулся и увидел свет, то с трудом осознал, где находится. Было ощущение, будто он добрую сотню лет пролежал мертвым. Постепенно вернулись зрение и чувства. Он понял, что лежит на какой-то плоской поверхности, более твердой, нежели подушки Высокородных, а потолок над ним — белого цвета, хоть и с сероватым оттенком, и довольно низкий.
С натугой повернув голову, он разглядел рядом небольшой столик, несколько стульев и белый экран, какие обычно ставят в больницах. Кроме того, сквозь единственное в комнате окно проникал желтый солнечный свет. Солнца не было видно, только кусочек неба — голубого, с белыми барашками облаков. Он лежал, глядя в это небо, и пытался понять, что произошло.
Очевидно, он находился на Земле. А если так, то где именно? И где Ро и Адок? И корабль?
Он лежал и размышлял. Внезапно припомнился сожженный бок. Заинтересовавшись, он откинул простыни, задрал край голубой пижамы и исследовал тело. Ничего не болело, а кожа выглядела так, словно он и не был ранен.