Защитник ловко предоставил ей возможность рассказать свою нехитрую биографию. Публика сострадательно перешептывалась, когда Банти Джи со слезой в голосе повествовала о своей не очень счастливой судьбе. Вывод напрашивался сам собой — Банти подвела неискушенность и любовь к Хаутону. Она впервые узнала на суде, что человек, с которым её познакомил Хаутон, вовсе не Алек Джонсон, капитан второго ранга, а Гордон Лонсдейл. «А теперь ещё мистер Смит, — растерянно сказала Банти, — утверждает, что он совсем и не Гордон Лонсдейл… Я совсем запуталась?»
Присяжные вполне могли ей поверить — к тому времени они и сами уже во многом запутались, и только непоколебимая твёрдость лорда Паркера и сотни вопросов «Сэра Устрашающего» служили им компасом в изменчивом море судебного процесса.
Сохранилась стенографическая запись вопросов к Банти Джи и её ответов на них. Вот выдержки из этого документа.
Вопрос. Скажите, какое он произвёл на вас впечатление? Что вы заметили?
Ответ. М-м-м-м, я заметила у него перстень с красноватым камнем и непривычные для меня часы, кажется, они показывали не только время, но и дату и ещё что-то.
Вопрос. А ещё что? Кроме того, что он жевал жевательную резинку? С каким акцентом он говорил?
Ответ. Я бы сказала, что с типично американским…
Ответы должны были подтвердить версию о неискушённости Банти Джи: добрая, но несколько ограниченная женщина просто познакомилась с приятелем своего возлюбленного. Так ведь бывает довольно часто.
Всё вроде бы шло неплохо для Банти Джи. Казалось, её версия пришлась по вкусу судьям и прокурору. Уголки губ лорда резко опустились вниз, свидетельствуя о его презрении к туповатой женщине из простонародья, позволившей «одалживать» у себя секретные документы. Притих и «Сэр Устрашающий»: в его взоре можно было прочесть сожаление по поводу того, кому доверяют на важнейших объектах Адмиралтейства секретные документы.
Но прокурор пребывал в бездействии недолго. Начался перекрёстный допрос обвиняемой, который практически разрушил всё возводимое с таким старанием Банти и её адвокатом здание защиты.
Прокурор начал задавать свои вопросы вкрадчиво, тоном доброго учителя, разговаривающего с неразумным, впутавшимся не по своей воле в скверную историю учеником.
Вопрос. Что вы сказали на допросе в Скотленд-Ярде?
Ответ. Что вы имеете в виду?
Вопрос. Вы сказали: «Я не сделала ничего дурного»?
Ответ. Да.
Вопрос. Что вы хотели этим сказать?
Ответ. Тогда я не знала ничего из того, что услышала здесь, и была убеждена, что не делала ничего дурного.
Вопрос. Значит, до самого ареста вы не подозревали Алека Джонсона?
Ответ. Я только тогда поняла, что здесь что-то не так, когда узнала, что его зовут Гордон Лонсдейл…
Недремлющий лорд Паркер неожиданно задал вопрос: «Вы назвали его Алеком. Вы были с ним на «ты»?» От судьи к присяжным ушло своеобразное «указание»: обратите внимание на противоречия в показаниях этой мисс, едва знает какого-то американца, если судить по её словам, а уже на «ты», в Англии так не бывает.
Потом Джи должна была как-то объяснить, почему она передавала возлюбленному секретные документы.
Вопрос. Лонсдейл в вашем присутствии попросил Хаутона сфотографировать некоторые документы?
Джи попыталась увильнуть от ответа. Простовато глянув на «Сэра Устрашающего», она сказала, что не прислушивалась к разговору мужчин и не понимала, о чём, собственно, идёт речь.
Но «Сэра Устрашающего» не так-то просто было обвести вокруг пальца. Он вновь и вновь задавал этот вопрос и на основании показаний Банти всё-таки заставил её сказать: «Да».
Вопрос. Вы также знали, что Хаутон не имеет доступа к этим документам.
Ответ. Да.
Вопрос. И тогда вы согласились передать Хаутону документы для фотографирования?
Ответ. Да.
Вопрос. Другими словами, вы согласились на фотографирование секретных документов, касающихся флота Её Величества?
Ответ. Да…
В этот момент в допрос вмешался лорд Паркер. Он потребовал от Джи: «Говорите громче, вас не слышат господа присяжные». Джи повторила чуть громче, но всё так же еле слышно: «Да». Ради этого утверждения и велась вся предыдущая часть допроса. Но прокурор уже приготовился к новой атаке на Джи.
Прокурор. И эти сфотографированные документы Хаутон должен был передать Лонсдейлу?
Ответ. Да.