Сеанс прошёл нормально. Вильсон и радист доели свои бутерброды, запили их чаем из термоса, радуясь, что на этот раз можно было пить чай с лимоном, а не с молоком, как это принято в Англии. Затем собрали свои пожитки и отправились обратно. За рулём сидел радист — это была его машина.
По широкой шумной автостраде въехали в город. Пошли пригороды — грязноватые, серые улицы и переулки, мелкие лавки, расцвеченные рекламой.
Вильсон дремал рядом с водителем — он очень устал, в последние дни было много работы.
Было воскресенье, которое англичане предпочитают проводить на природе, — город в это время становится пустым и сонным.
Неожиданно на дорогу выскочил ребёнок. Это была девочка лет шести. Светлое платьице, смешные косички, большой разноцветный мяч, который она догоняла. Она не видела машины.
— Кеннет! — крикнул радист. Опытный водитель успел уже оценить обстановку — наезд неизбежен, но он не будет нести за него ответственность — ребёнок выскочил на проезжую часть улицы внезапно, почти перед бампером, когда машина шла на большой, но дозволенной правилами скорости…
Было ясно, что девочка погибнет.
— Кен! — это радист крикнул, чтобы Вильсон проснулся и приготовился хоть как-то к столкновению. А в следующую секунду он резко вывернул руль и машина врезалась в почтовую тумбу — массивное сооружение из бетона и металла.
Как это часто бывает, водитель пострадал меньше пассажира. Вильсон на мгновение потерял сознание.
Когда пришёл в себя, увидел, что радист уже вытащил его из машины, рядом стоит чемоданчик с рацией.
— Машина твоя — ты должен остаться. Ехал ты один! — с трудом отдал приказ Вильсон.
Испуганная девочка громко плакала. Из окон близких домов выглядывали встревоженные люди. Вильсон, превозмогая невыносимую боль, сделал первый шаг…
Он понимал, что на месте происшествия скоро появится полиция и отправит пострадавших в больницу. Автомашину отвезут в ближайший полицейский участок. Там тщательно опишут всё найденное в машине имущество со всеми вытекающими отсюда последствиями…
Вильсон кое-как доковылял до угла и зашёл в будку телефона-автомата. Ему повезло. Я был дома.
— Здравствуй, Гордон, — услышал я, с трудом узнав голос Вильсона.
Я сразу понял, что случилось ЧП, так как Вильсон звонил в необусловленное время.
— Ты ведь говорил мне, что интересуешься небольшим домиком в районе Кингстона? — выдавил из себя Вильсон.
— Да, конечно, но я никак не найду ничего подходящего, — ответил я, хотя впервые в жизни узнал, что хотел бы стать домовладельцем.
— Тогда я советую тебе немедленно приехать сюда. Я буду ждать тебя в пивной «Зелёный человек»…
Расстояние было довольно большим, но час «пик» уже закончился, и уже через несколько минут я выехал на магистраль «Кингстонский объезд», по которой можно было двигаться с любой скоростью. Во время остановки у светофора я успел уточнить по атласу Лондона, который всегда лежал в автомобиле, где находится нужный перекресток. Примерно через двадцать минут я входил в пивную «Зелёный человек».
Пивная была средней руки, к счастью, особым вниманием лондонцев не пользовалась. В низком полуподвале «под старину» было разбросано несколько дубовых столиков. За одним сидел Вильсон.
Бармен с любопытством поглядывал на необычного посетителя: вошёл, не сняв плаща и шляпы, попросил кружку пива и сидит, уставившись в одну точку. «Видно, беднягу основательно трахнула леди-судьба по затылку…» — ясно читалось в глазах бармена. «Всё нормально. Для этого парня Вильсон — просто неудачник, с которым круто обошлась жизнь. Скажем, женщина… Да, любимая женщина…» И чемоданчик у стула («Рация», — узнал его я) подтверждал такой ход мыслей: «Бедняге, видимо, пришлось уйти из дома…»
— Два виски! — попросил нарочито бодро я и прошёл к столику Вильсона.
— Не надо отчаиваться, дорогой друг! — громко сказал я. — Всё ещё поправимо! Ну, ушла и ушла, одумается — вернётся…
Бармен вполне мог быть удовлетворен этой версией. Он равнодушно отвернулся — теперь можно не опасаться, что этот мрачный господин наделает глупостей прямо здесь, что повредило бы репутации «Зелёного человека».
— Выпей, это помогает! — протянул я рюмку Вильсону. Я не обращался к нему по имени — вряд ли это было целесообразно в данных обстоятельствах.
Пользуясь тем, что я загораживал его от бармена, Вильсон залпом выпил виски. Он был страшно бледен, из-под полей низко надвинутой шляпы лихорадочно блестели глаза, по щекам катились капли пота.