– Мы все были бы счастливы, провести в твоем обществе еще день! – горячо согласился с Гарри Киссингер.
В этот момент в гостиную вернулась Доминик с восторженными гостями. Лиз без умолку что-то говорила своему молодому человеку. Де Бург подтверждала ее слова легким кивком головы. И опять Энн могла поклясться: в этом движении Доминик не было прошлой надменности. Определенная сдержанность, объяснимая ее положением, да. Но ни капли высокомерия.
– Гарри пытает тебя высшей математикой? – спросила де Бург, имея в виду растерянное лицо Энн.
– Я прошу Энн оказать нам честь и погостить еще день, – объяснил Гарри, опять краснея при мысли о том, какие неудобства вызвала его просьба.
Доминик замерла на ходу.
– Пожалуйста, – тихо сказала она, обретя дар речи. – Я сама не осмелилась бы просить тебя об этом.
– Хорошо, – выдохнула Энн.
И не успела она произнести эти слова, как де Бург повернулась к молодежи и пригласила их тоже переночевать в замке. Лиз была неимоверно удивлена таким предложением, но отказалась. Мотивируя свой отказ тем, что их маршрут не предвидел остановок. Сегодняшняя ночевка у них была запланирована в Броксбурне, где их ждал парк дикой природы и птиц.
Вечером решено было играть в твистер. Гарри недавно вернулся из Северной Америки и был без ума от этой игры. Доминик не могла ему отказать. Джереми был рад любому предложению. Энн сгорала от любопытства, не веря до конца, что Доминик может оказаться на ковре с цветными кружками и поставить себя в смешное положение. Но ее сомнения не подтвердились.
– Я буду ведущим, – сказал Гарри.
На щеках его горел румянец. Он уже предвкушал грядущее веселье.
Джереми с Энн переглянулись, хихикая. За прошедший день оба успели понять, что многомесячный перерыв в общении не изменил их теплого отношения друг к другу. Бывает, люди любят друг друга только за то, что их связывает кто-то третий, который обоим очень дорог. И в каждом добром слове, учтивом жесте Джереми, Энн видела его трепетное отношение к себе.
Вообще, надо сказать, что она прекрасно чувствовала себя у де Бургов.
Все трое (Киссингера она тоже отнесла в категорию хозяев) были к ней очень внимательны. Гарри же вообще весь день не сводил с нее восхищенного взора.
– Джереми, правая нога, синий! – торжественно произнес младший де Бург, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не смотреть в центр гостиной, где на игровом ковре трое застыли в самых трудновообразимых позах. Потом он все же посмотрел туда и тут же согнулся пополам от смеха.
Киссингер легко перенес ногу на синий кружок и выдохнул. У него было самое завидное положение из всех троих. Он один располагался почти на половине ковра. На второй же половине ютились Энн с Доминик .
– Дом, левая рука, желтый! – сказал Гарри, обозначая следующий ход.
Доминик прикрыла глаза. То ли игра складывалась таким образом, то ли Энн настолько сильно притягивала ее, что с каждым новым движением де Бург все больше занимала ту часть, откуда Энн начинала игру.
– Прошу простить меня, – отчетливо произнесла Доминик, перенося свою левую руку через туловище Энн так, что девушка теперь оказалась под ней.
Энн смотрела в синие глаза Доминик в нескольких сантиметрах от своего лица. Обе не дышали.
– Энн! – позвал ее Гарри, видимо не в первый раз.
– Что? – она постаралась повернуть к нему голову. Тщетно.
– Правая рука, красный!
Облегченно вздохнув, Энн выскользнула из-под Доминик. Верхняя половина ее тела оказалась справа от де Бург. Ноги ее по-прежнему оставались перекрещенными с длинными ногами Доминик.
– Джереми, левая нога, зеленый! – продолжал Гарри.
Чтобы переместить свою ногу на свободный зеленый кружок, Киссингеру требовалось практически перевернуться в воздухе. Смех сотрясал его. Он не решался пошевелиться.
– Я очень люблю голубых китов, – вдруг сказала Энн. – Почему ты занялась этим?
Доминик услышала ее. Она посмотрела девушке в затылок. Короткие золотистые завитки колыхались от ее дыхания.
- Мне хотелось обрести качества, которые смогли бы тебя привлекать, – очень серьезно ответила Доминик. – Хотя бы одно.
Утро следующего дня началось с непринужденного завтрака на балконе. Солнце только поднималось над холмами. Дул приятный ветерок, лаская кожу. Энн переводила взгляд с Доминик на Гарри, с Гарри на Джереми, с Джереми на озеро. С балкона открывался прекрасный вид на парк. С озера обратно на Доминик. В полном умиротворении девушка наслаждалась утром в обществе тех людей, которые когда-то казались ей чужими и невыносимыми. Это было удивительно.