– Ну же, Джейн, от кого оно? О чем? Что же там, наконец? Джейн, не тяни! Ну, солнышко?
– Записка от мисс Бингли, – сообщила барышня и зачитала ее целиком:
«Дорогая моя Подруга,
если только ты не сжалишься над нами и не согласишься отобедать сегодня в компании со мной и Луизой, мы обе рискуем возненавидеть друг друга до конца наших дней, потому что беседа тет-а-тет между двумя женщинами длиной в целый день непременно должна закончиться страшной ссорой. Молю тебя, не медли и, как только получишь записку, приезжай. Мой брат и остальные мужчины сегодня отправились на весь вечер к офицерам. Твоя навеки,
Кэролайн Бингли».
– К офицерам! – заголосила Лидия. – Почему же тетушка нам об этом не сказала?
– Да, это весьма некстати.
– Можно мне взять экипаж? – поинтересовалась Джейн.
– Нет, дорогая моя, тебе лучше поехать верхом, потому что собирается дождь; и если разразится ненастье, то, боюсь, тебе придется остаться там на ночь.
– Это было бы здорово, – резонно вставила Элизабет, – если, конечно, Бингли не попытаются отправить ее обратно своими силами.
– Нет же! Джентльмены, наверняка, отправились в Меритон в пролетке мистера Бингли, а у Херстов своих лошадей нет.
– Я бы поехала все же в экипаже.
– Но, дорогая моя, я уверена, что твой отец не согласится одолжить нам лошадей. Они ведь нужны ему на ферме, не так ли, мистер Беннет?
– Они нужны на ферме гораздо чаще, чем я в состоянии их туда отправить.
– И если сегодня они здесь, то мы имеем ответ на мамин вопрос, – подытожила Лиззи.
В конце концов было решено, что лошади все же заняты, и поэтому Джейн не оставалось ничего, кроме как ехать верхом. Мать проводила ее до самых ворот, с лучезарной улыбкой выдавая самые мрачные прогнозы погоды. К чести миссис Беннет, все ее предсказания оказались совершенно справедливы; и едва только Джейн скрылась за поворотом дороги, как начался настоящий ливень. Сестры дружно пожалели бедняжку, зато мать сияла, как новый шиллинг. Дождь все лил, и под его монотонный грохот унылый день сменился безрадостным вечером; и не было никакой силы на свете, которая заставила бы Джейн вернуться домой по такой погоде.
– Как здорово я это придумала! – в который уже раз шумно восторгалась миссис Беннет, словно намекая на то, что ненастье – тоже ее рук дело.
Однако в полной мере оценить всю выгоду затеи она смогла лишь на следующее утро. Семейство уже почти закончило завтрак, когда из Незерфилда прибыл слуга, доставивший сообщение для мисс Элизабет:
«Милая моя Лиззи,
сегодня с утра я чувствую себя неважно; неверное, это оттого, что вчера я вымокла до нитки. Мои добрые подруги и слышать не желают о том, чтобы я возвратилась домой, пока мне не станет лучше. Они настаивают также на том, чтобы я встретилась с мистером Джонсом; поэтому не удивляйся, если услышишь, будто я с ним встречалась. Не считая першения в горле и мигрени со мной все в полном порядке.
Всегда твоя и пр».
– Ну, дорогая моя, – обращаясь к жене, произнес мистер Беннет, после того как Элиза зачитала письмо вслух, – если теперь ваша дочь больна, если дни ее сочтены, каким облегчением станет для нас мысль о том, что все это случилось во имя мистера Бингли и согласно вашим распоряжениям?
– О! Я совсем не боюсь, что она умрет. Как правило, люди не склонны умирать от пустяковой простуды. О ней должным образом позаботятся. Покуда Джейн пребывает в том доме, она будет в полном порядке. Если вы дадите мне экипаж, я поеду, чтобы навестить ее.
Элизабет, не на шутку взволнованная, в отличие от матери преисполнилась решимости отправиться к сестре, даже если повозки не будет; и, поскольку верховая езда никогда не числилась в ее активе, единственным выходом оставалась пешая прогулка. Об этом она высказалась вслух.
– Как можно быть такой глупой! – негодовала миссис Беннет. – Неужели ты не видишь, какая на улице грязь? Когда ты доберешься до Незерфилда, на тебя страшно будет взглянуть.
– Я пойду туда не на смотрины, а только чтобы проведать Джейн.
– Лиззи, не намекаешь ли ты на то, чтобы я послал за лошадьми?
– Нет, папа, что вы! Я не вижу никаких препятствий для небольшой прогулки. Что значат расстояния, когда перед тобой благая цель! В конце концов, речь идет всего о трех милях. Я вернусь уже к обеду.
– Твоя душевная щедрость меня восхищает, – заметила Мэри, – но каждый порыв чувств должно контролировать разумом. На мой взгляд, всякое усилие обязано быть пропорционально конечному результату.