– По вашей просьбе я уже это сделал.
– Кажется, ваше перо плохо пишет. Давайте я вам его подточу. Я очень хорошо умею это делать.
– Спасибо, но я всегда сам точу свои перья.
– Как вам удается писать такими ровными рядами?
Он промолчал.
– Передайте вашей сестре, что я рада ее успехам в игре на арфе; и, пожалуйста, напишите ей, что я просто в восторге от выполненного ею замечательного эскиза стола и мне он кажется намного лучше того, который сделала мисс Грантли.
– Может, вы мне позволите отложить ваши восторги до моего следующего письма? Сейчас у меня нет для них надлежащего места.
– О, это не имеет большого значения. Все равно я увижу ее в январе. А вы всегда пишете ей такие прекрасные длинные письма, мистер Дарси?
– Обычно они длинные, а прекрасны они или нет – решать не мне.
– Я всегда считала, что человек, способный писать длинные письма, не может писать плохо.
– Кэролайн! Такой комплимент для Дарси не годится, – воскликнул ее брат. – Потому что письма даются ему нелегко. Он нарочно подыскивает более длинные слова. Правда, Дарси?
– Мой стиль письма очень отличается от твоего.
– Конечно! – воскликнула мисс Бингли. – Чарльз пишет так небрежно! Половину слов он забывает написать, а остальные – вычеркивает.
– Мои мысли несутся так быстро, что мне не хватает времени выражать их, поэтому адресаты иногда ничего не понимают в моих письмах.
– Мистер Бингли, – обратилась к нему Элизабет, – ваша скромность устраняет всякое желание упрекать вас.
– Нет ничего более обманчивого, – сказал Дарси, – чем кажущаяся скромность. Часто за ней кроется лишь пренебрежительное отношение к чужому мнению, а иногда – скрытое самовосхваление.
– А к какому из этих двух типов ты относишь мое недавнее небольшое проявление скромности?
– К косвенному самовосхвалению, потому что в действительности ты гордишься недостатками своего письма, потому что считаешь их вызванными скоростью твоих мыслей и собственной небрежностью при высказывании их в письме; а последнее – на твое убеждение – не будучи похвальным, является зато очень оригинальным. Тот, кто имеет способность делать что-то быстро, всегда восхваляет это свое качество, часто не обращая никакого внимания на небрежность исполнения. Когда ты говорил сегодня утром миссис Беннет, что, собираясь покинуть Недерфилд, сделаешь это за пять минут, в твоем воображении это было панегириком, чем-то вроде комплимента самому себе. А действительно ли достойна похвалы такая поспешность, при которой идет кувырком очень важное дело и от которой нет никакой пользы ни тебе, ни другим людям?
– Хватит, хватит! – воскликнул Бингли. – Это уже слишком: вспоминать вечером все те глупости, которые были сказаны утром. И все же, честное слово, я верил в правдивость того, что говорил о себе, и совсем не пытался выглядеть шустрым и беззаботным, а лишь хотел понравиться дамам.
– Может, ты и верил в то, что говорил; но я совсем не уверен, что ты действительно покинул бы особняк с такой скоростью. Твое поведение зависело бы от случайности так же, как и поведение всех тех, кого я знаю; и если бы утром, садясь на лошадь, ты услышал от своего друга: «Бингли, лучше отправляйся на следующей неделе» – может быть, ты так и поступил бы – остался, а после дальнейших уговоров вообще мог бы остаться еще на месяц.
– Этим вы только доказали, что мистер Бингли способен поступать вопреки своим привычкам, и тем самым выразили ему похвалу еще большую, чем та, на которую способен он сам.
– Я бесконечно благодарен вам за то, – сказал Бингли, – что слова моего друга вы превратили в комплимент податливости моего характера. Но боюсь, что тем самым вы приписываете этому господину то, чего он вовсе не имел в виду; он ведь прекрасно знает, что в подобных обстоятельствах я наотрез отказался бы воспользоваться таким советом и уехал бы как можно скорее.
– Значит, мистер Дарси считает, что поспешность вашего первоначального намерения компенсировалась бы тем упорством, с которым вы его выполнили бы?
– Знаете, я не совсем представляю, о чем идет речь. Пусть Дарси сам объясняет то, что сказал.
– Тебе хочется, чтобы я объяснял мысли, которые ты почему-то считаешь моими, хотя я этого никогда не утверждал. Однако если рассматривать это дело так, как подали его, мисс Беннет, то вам следует помнить, что тот приятель, который якобы хотел его возвращения домой и отложении отъезда, предлагал это просто так – без единого аргумента в пользу уместности такого шага.
– Ага, значит, когда человек быстро и легко соглашается с уговорами своего друга, то это для вас – не достоинство?