========== Часть 1 ==========
Это было бы самым большим несчастьем. Найти приятным человека, которого решила ненавидеть!Джейн Остин, «Гордость и предубеждение»
Гордость и предубеждение. Великий роман о великой любви, или как там ещё говорят… В любом случае, довольно сложно судить о подобных вещах, когда весь читательский опыт держится лишь на детективах и антиутопиях, а сам читатель старательно избегает любого вида романов, не так ли? По крайней мере этого мнения и придерживалась девушка, сейчас с ногами забившаяся в угол потрёпанного диванчика, находившегося в гримёрке, и без особого удовольствия погрузившаяся в книгу.
Ева с самого детства любила читать, так что это никогда не было для неё большой проблемой, тем более сейчас. Проблема, и довольно масштабная, появилась вместе с Лёшиным полуденным звонком, просьбой приехать на выпуск и названием книги, которую они собирались обсуждать. Той самой книги, которая сейчас лежала у девушки на коленях.
Времени в запасе оставалось не так уж и много, как и страниц в многострадальной и уже подзатёршейся книжке, но отчего-то девушке казалось, что всё вокруг неё происходит слишком медленно, вплоть до сменяющих друг друга цифр на экране мобильного. Она недовольно сопит и без доли сожаления пролистывает целую главу. Забрасывать в самом конце не хочется из чисто эстетических соображений, ведь чувство незавершённости неприятной и липкой слизью расползётся где-то в груди, а снова взяться за чтение этого романа, когда он уже не будет нужен, девушка точно не сможет. Вот и получается какой-то замкнутый круг, без возможности выбрать устраивающий вариант.
И чего только Квашонкину взбрело в голову выбрать именно эту книгу?
Несмотря на то, что произведение читается довольно легко, а текст течёт плавно, Ева с трудом заставляет себя прочитывать абзац за абзацем. На выпуск «Книжного клуба» её пригласили впервые, и вот уж чего точно не хотелось, так это опозориться из-за банального незнания сюжета книги. Причём той книги, которая у всех на слуху. Поэтому Ева лишь изредка скрипит зубами и продолжает попытки закончить историю.
Скучно, предсказуемо и просто невозможно. Но она всё ещё пытается.
За окном шумит и бушует вечерняя Москва, словно разогревающаяся в предвкушении ночи. Бурной, оживлённой, полной какой-то тайной жизни, которая днём прячется в самых тёмных углах и показывается только с наступлением темноты. Даже в такое, уже достаточно позднее время, пробки на дорогах могут растягиваться на километры, так до конца и не разъезжаясь, а сам город, и даже далеко не самая центральная его часть, светится, будто новогодняя ёлка в разгар праздника.
В какой-то момент девушка ловит себя на мысли, что перестаёт понимать смысл прочитанного, сконцентрировавшись на собственных мыслях, но возвращаться обратно не собирается, упорно продолжая читать страницу за страницей. Она не верит ни в какую «великую любовь», о которой тут говорится, а главные герои ведут себя слишком странно и нелогично, так что вникать в их чувства и размышления девушка перестала уже после нескольких первых глав, попытки понимания которых для неё самой закончились настоящим провалом.
По крайней мере хотя бы в качестве смягчающего обстоятельства выступал тот факт, что книга была бумажной, и шуршащие страницы даже немного успокаивали. А она слишком любила печатные книги даже с мягкими обложками, так что пусть «Гордость и предубеждение» ничуть не приводило в восторг, но на книжной полке оно всё-таки останется. Опять же, в угоду эстетическим соображениям.
Когда за дверью раздаётся стук, девушка практически не дёргается, а когда заходит Лёша и говорит, что пора идти на площадку, она уже снова выглядит невозмутимой и даже слишком спокойной. Прочитать ей остаётся ровно семь страниц. Внутренний голос подсказывает, что в этом уже нет никакой нужды, ведь Ева и без того догадываться, чем всё закончится. И это слишком очевидно.
От одной только мысли о том, что она наконец-то попадёт в выпуск «Книжного клуба», дрожали колени и потели ладони. Сердце билось в груди, словно сумасшедшее, стуча о рёбра с такой силой, что, кажется, этот стук отдавался даже в ушах, разносясь по всему коридору. Девушка шла за Лёшей медленно, словно что-то тянуло её назад, не позволяя дойти до площадки. Да и Квашонкин был непривычно молчалив и задумчив, чему она не сразу придаёт значения, объясняя любые изменения человеческого поведения, впрочем, обыкновенной усталостью. Но это совсем немного её тревожит, от чего идти становится ещё труднее, и сам по себе небольшой коридорчик, соединяющий гримёрку и площадку, превращается в самое настоящее испытание, похуже любой из пыток Тартара.{?}[Та́ртар — в древнегреческой мифологии глубочайшая бездна, находящаяся под царством Аида]
Витающая в воздухе атмосфера её не на шутку тревожит, и Ева долго не может найти объяснение этому бушующему в душе чувству, но всё поразительно легко и просто встаёт на свои места, когда на площадке она сталкивается с Ковалем. Тот кажется не слишком уж удивлённым, только бросает быстрый недовольный взгляд в сторону Лёши и поджимает губы. Что-то бормочет себе под нос и скрывается в коридоре, уткнувшись в свой телефон. Девушка чувствует, как внутри что-то всё-таки обрывается, и, так до конца и не отдавая себе отсчёта в том, что всё это время смотрела Ковалю вслед, переводит изумлённый взгляд на Квашонкина.
В целом, их взаимоотношения всегда были довольно нейтральными, просто существовала между ними определённая недосказанность, но вот в последнее время всё стало как-то значительно хуже. Слишком уж часто их мнения не совпадали, и незначительные стычки постепенно перерастали в довольно громкие ссоры. Коваль никогда не уступал ей, а она в силу схожего характера не уступала Ковалю. Даже несмотря на привычную ей сдержанность и внимательность, рядом с ним в её голове словно срывался спусковой крючок. На каких-то общих встречах, да, и вообще при любом пересечении, их перепалка стала практически традицией, которую ну никак нельзя было нарушать. Об этом знал каждый, кто даже поверхностно был знаком хотя бы с одним из них, и Лёша знал это как никто другой.
— Не смотри на меня так, — Квашонкин поднимает вверх обе руки, словно шутливо сдаётся, и тепло улыбается. Девушке кажется, что этой улыбке она может простить всё, поэтому лишь сдержанно кивает и усаживается в указанное кресло, положив книгу на колени. О том, что улыбке Коваля она простила бы действительно всё, Ева старается не думать, перебирая шуршащие страницы в попытке успокоиться и немного отвлечься. Где-то в книге была связанная с этим цитата, но девушка и не пытается её вспомнить.
Что-то подсказывает ей, что самый первый в её жизни выпуск окажется очень тяжёлым. И дело даже не в дурацкой книге с её невнятным любовным конфликтом.
***
Сначала всё шло хорошо и правильно. Настолько правильно, что в какой-то момент девушке стоило догадаться, что подвох попросту неизбежен. Несколько острых шуток, отдающихся смехом в зале, тёплая атмосфера и книги, книги, книги, которые были повсюду. А от того, как в самом начале выпуска Лёша представил её зрителям, и от этого торжественного «Ева Бестужева» и вовсе заходилось сердце. Здесь она чувствовала себя на своём месте. Всё было хорошо.