Поэтому он откинулся на спинку скамьи и рассказал Эмили все, что знал о печально знаменитом разбойнике, известном под именем Билли Кид.
Глава 8
— Уильям Банни родился в Нью-Йорке, но мальчишкой он оказался в Нью-Мексико, — начал Джош.
Эмили была очарована всем, что происходило на Диком Западе, полном загадок и необычайных приключений. Прожив всю свою сознательную жизнь на Лонг-Айленде и обнаружив, что в других местах течет совсем другая жизнь, она полюбила эту землю всем сердцем. Сейчас она была девушкой из Нью-Мексико, несмотря на то что родилась в Нью-Йорке — совсем как Билли.
— Говорят, что он убил в первый раз человека, когда ему было восемнадцать. Он тогда был в армии.
— О Боже! Почему он это сделал? Джош пожал плечами:
— Я не знаю. В самом деле не знаю, но это так похоже на Билли.
Нахмурившись, Эмили произнесла:
— Мне кажется, что это звучит как-то не по-геройски.
— Действительно. Тем не менее он сбежал из армии, и его нанял Джон Тансталл, англичанин, который владел ранчо в округе Линкольн.
— Где это?
Пока Джош думал, как ей ответить, Эмили вдруг поняла, что в своем стремлении пофлиртовать с ним она слишком близко придвинулась к нему на скамье. Они сидели теперь бок о бок. Он, казалось, не замечал этого или делал вид, что не замечал. Тепло его тела так приятно согревало ее в прохладе наступающей ночи, что она решила не отодвигаться.
— Билли умер в восемьдесят первом году.
— Так давно?
Кивнув, Джош продолжал:
— Билли получил гроши. Его выгнали после того, как Тансталла убили. Он дал слово отомстить человеку, который дал ему приют.
— Понимаю, это такой кодекс чести на Западе. Он удивленно приподнял бровь:
— Думаю, Билли не имел понятия, что это значит, просто одно тянуло за собой другое. Но он распустил о себе недобрую славу по всему Нью-Мексико, пока шла война. Убил шерифа в Линкольне, дважды бежал из тюрьмы, сколотил банду из таких же отщепенцев и свирепствовал по всей округе.
— Сколько же человек он убил?
— А вы кровожадная девочка, не так ли?
— Нет, просто любопытно.
Она откинулась на скамье и обнаружила, что его рука лежит на спинке. Когда Эмили коснулась ее, он обнял девушку за плечи и притянул поближе к себе. Была ночь, и когда Джош обнимал Эмили, она не могла думать ни о чем другом, кроме того, как приятно быть рядом с Джошем.
— Легенда утверждает, что он убил двадцать одного человека. По одному за каждый год его короткой, но буйной жизни.
Она ахнула и повернулась к нему. Ее лицо было так близко от его лица, что если бы Эмили чуть-чуть наклонилась вперед, то смогла бы поцеловать Джоша. Он думал, должно быть, о том же самом, потому что его рука еще сильнее сжала плечи девушки.
— Двадцать один?
Почему ее голос звучит так хрипло, так маняще, как будто она только что проснулась после долгого ночного сна и обнаружила этого мужчину рядом с собой? Кашлянув, Эмили чуть отодвинулась, чтобы отогнать искушение. Джош ослабил хватку, но все еще держал руки на плечах девушки.
— Трудно поверить, что ему был всего двадцать один год, когда он умер.
— Такие люди не умирают в своей постели. Его застрелил шериф по имени Пат Гаррет. На самом деле Билли убил всего шесть человек, а не двадцать одного, как утверждает легенда… Как и большинство легенд, она лжет.
— Но если это действительно так, почему тогда продолжают говорить, что убитых было двадцать один?
Джош повернул голову и посмотрел на широкие просторы, окружающие Лас-Вегас.
— Вот почему. — Он вытянул руку, указывая на тени, мерцающие в ночи.
— Я не понимаю.
— Вы раньше когда-нибудь думали, что Запад такой большой?
Нахмурившись, Эмили попыталась представить себе эти просторы и покачала головой:
— Нет, думаю, что нет. Приехав из-за Миссисипи, я никогда не могла и предположить, что эти земли такие обширные, пока сама их не увидела.
— Так всегда говорят те, кто приехал с востока. Вам надо обязательно увидеть Техас. Вот он действительно огромный. В Техасе все большое.
Она взглянула на него скептически.
— Все?
Усмехнувшись, Джош посмотрел на девушку:
— Все, моя дорогая! — Его акцент стал сильнее, и Эмили громко рассмеялась.
— Я думаю, вы хотите мне что-то сказать.
— Только то, что если все там больше, чем здесь, то это всего лишь легенды. Если бы Билли Кид убил шестерых, это не было бы так увлекательно. Но зато если бы он убивал по одному человеку за каждый год своей жизни — это уже кое-что. В этих местах правда — это то, что ты сам из нее делаешь.
Довольно долго Эмили обдумывала, что он хотел этим сказать. Эта мысль была близка ей. На Западе она могла стать кем угодно, заниматься каким угодно делом, если только ей удастся обратить свою ложь в правду. Ей непременно нужно избавиться от этого Маккензи — и никогда больше не видеть его.
Однако сейчас эта мысль заставила ее сердце сжаться от боли.
Как раз в это время дверь открылась, и Эмили услышала, как оркестр заиграл печальный навязчивый мотив, от которого ее сердце забилось быстрее. Она даже не поняла, как это случилось, но у нее из глаз полились слезы. Сочетание этой печальной музыки и мысли, что она может никогда больше не увидеть Джоша, совсем расстроило ее. Девушка повернула голову, чтобы посмотреть на Джоша. В это же время он повернулся, чтобы посмотреть на нее. Их лица были так близко, что каждый чувствовал дыхание другого на своих щеках.
— Эми? — прошептал Джош, будто спрашивая ее разрешения.
— Да, — ответила она хрипловато, каким-то особым, влекущим голосом, который, казалось, прорезался у нее, только когда Джош находился так близко. Он колебался. «Безголовый юнец, тупица! Делай это скорее, а то я совсем потеряю самообладание!»
Девушка тихонько придвинулась к нему, преодолев незримую границу, и коснулась губами его губ.
Этот поцелуй был ей уже знаком, но все же он был новым. Неужели так будет с каждым поцелуем? Каждый раз будет что-то волнующе новое?
Его губы были мягкими и теплыми. Эмили со стоном отдалась в его власть, Джош раздвинул ее губы языком и проник внутрь. Его рука согревала своей ладонью шею девушки. Он целовал Эмили все жарче, и она застонала. Как этот человек умеет вызвать в ней столько переживаний одним поцелуем? Никто другой никогда не пробуждал в ней никаких чувств.
Он просто опасен, совсем как эта земля, о которой недавно говорил. Джош Маккензи — это Запад, который нельзя охватить никаким воображением. Он заставляет ее терять рассудок, он страшит ее, он пробуждает ее женскую сущность. Он — представитель закона, и он не остановится. Она играет с огнем.
Эмили уперлась руками в грудь Джоша и, когда он хотел отпустить ее, откинулась на спинку скамьи. Его рот был влажным от ее губ, а эти проклятые голубые глаза просто жгли ее. Они пронизывали ее насквозь, Джош как будто ожидал, что она во всем сознается. Но нет, Эмили еще не настолько потеряла голову! Она будет молить Господа, чтобы он помог ей всегда сохранять присутствие духа.
Хотя ее руки дрожали, а колени ослабели, Эмили заставила себя подняться на ноги.
— Я… мне надо вернуться. Роза будет искать меня, ведь я так надолго исчезла.
Его губы скривились.
— Я думаю, Роза и так знает, почему вы исчезли.
— Возможно. Но это не слишком вежливо с моей стороны — быть здесь, когда все празднуют внутри.
— Я провожу вас.
— Нет!
Глаза Джоша расширились: он был удивлен решительностью ее отказа. Эмили глубоко вздохнула и провела дрожащей рукой по юбке, разглаживая несуществующие складки.
— Я хотела сказать, что в этом нет необходимости. Я сама найду дорогу. Спасибо вам за танец, детектив.
Джош встал, и Эмили отпрянула, но он схватил ее за руку и прижал к себе.