— Никогда. Я видел вашего отца. Он, может быть, чересчур властный, но насколько я могу судить, он не может себе позволить бить женщину.
Эмили вздернула голову и презрительно посмотрела на него. Под этим ее взглядом он снова почувствовал, каким идиотом был все это время.
— Мы оба хорошо знаем, насколько верно вы можете судить, мистер, — произнесла Эмили саркастически. — Например, как вы ловко рассудили обо мне. Вы можете мне не верить, Джош, но у меня были веские причины, чтобы убежать из дома, от моего отца.
— Я не хочу ничего о них слышать. Меня наняли, чтобы вернуть вас обратно, и я наконец смогу доложить, что выполнил эту работу. Что там у вас было до того, как вы сбежали, и что будет после того, как вы вернетесь домой, меня совершенно не касается.
— Не касается? А то, что было между нами — особенно сегодня днем, — это тоже вас не касается?
Воспоминание о нынешней поездке, о ее теле, сияющем под лучами солнца, о капельках воды, сверкающих в ее волосах, заставило его сердце сжаться от боли. Она знает, как бередить старые раны.
— Я предлагаю вам не пытаться играть на моих чувствах, мисс Лоуренс. Единственная вещь, которая меня сейчас интересует, это моя работа. Запомните это.
— Я не понимаю, почему вы так сердитесь, Джош.
Он резко выхватил из кармана свой значок агентства и сунул ей под нос.
— Для вас — детектив Маккензи.
— Чудесно, детектив Маккензи, — уступила Эмили. — Но почему вы не можете понять, что я делала то, что действительно чувствовала?
— Потому что я никогда не позволю себе полюбить воровку и обманщицу. Именно поэтому.
— Сколько раз мне надо повторять, что я не воровка?!
— Вы можете повторить это еще хоть тысячу раз, все равно я не поверю вам.
— Но почему?
Ее голос звучал смущенно, печально и немного потерянно — именно такие чувства обуревали и Джоша, как он ни старался быть холодным профессионалом. И виновата во всех его несчастьях именно она, Эмили. Не в состоянии терпеть боль, которую она ему причиняла, детектив схватил ее за плечи и сжал их, глядя прямо ей в глаза, которые сейчас не заслоняли толстые стекла очков.
— Потому что вы позволили мне дотронуться до себя, Эми, а все остальное было ложью.
Как он и пригрозил ей, он всю ночь держал ее в своей комнате. Эмили была в бешенстве. Не только потому, что Роза подумает, что они с Маккензи занимаются сейчас любовью, или что ей достанется за нарушение комендантского часа. Эмили не могла не смеяться над своим идиотским положением. Ей достанется в любом случае, потому что ее проведет по всему городу этот дубинноголовый Пинкертон, который не слушает никаких доводов разума.
Она не могла заснуть, Джош тоже не сомкнул глаз, хотя оба пробовали это сделать — он в кресле, а она на его кровати. Но как могла она спать, когда у нее были связаны руки, а все ее жизненные планы рушились? Поэтому Эмили провела ночь, раздумывая над тем, как ей сбежать от своего тюремщика.
Когда рассвет окрасил горизонт в теплые розовые тона, Джош был уже на ногах и ходил взад и вперед по комнате. Он уже закончил паковать чемоданы. Мозг Эмили был истощен от бессонницы и неожиданных поворотов событий прошедшей ночи. Она никак не могла примириться с самим фактом, что ее настиг-таки агент Пинкертона, арестовал, как самую обыкновенную преступницу, и сейчас повезет домой. Неужели ей придется признать свое поражение? Она всегда знала, что Маккензи — ищейка, но никогда не думала, что все закончится именно так.
Почему ей взбрело в голову, что он должен изменить к ней свое отношение после того, что было между ними вчера днем? Ведь она должна была на всю жизнь запомнить урок, который ей преподала ее мать: для мужчины женщина никогда не будет на первом месте. Ей отводится незначительная роль в самом конце списка, после главных дел его жизни, работы и карьеры.
Закусив нижнюю губу, Эмили соображала, как бы ей все-таки выпутаться из сложившейся ситуации. Он не будет слушать никаких разумных доводов, поэтому ей надо придумать что-то из ряда вон выходящее.
Она встала и прошлась по комнате. Подозрительно взглянув на нее, Маккензи отвернулся. Взгляд девушки упал на значок агентства Пинкертона, лежащий на кровати, куда Джош бросил его прошлой ночью. Пока этот значок у него, он может доказать, кто он такой, если же нет…
Ей необходимо чем-то отвлечь его внимание. Ее взгляд скользнул к ключу, торчащему в двери. Внезапно в ее голове созрел дерзкий план — такой дерзкий, что только он и мог сработать.
Маккензи не смотрел на нее, ошибочно полагая, что его пленница смирилась и готова ехать домой. Но ему следовало бы уже лучше знать ее, ведь он много дней за ней наблюдал: она никогда не смирялась с обстоятельствами. Эмили вовсе не собиралась так просто подчиниться его воле.
Когда Джош, кружа по комнате, оказался спиной к кровати, Эмили нагнулась и, быстро схватив значок, сунула его в карман своего фартука. Потом очень аккуратно, бочком подошла к двери и вынула ключ. Его она не стала класть в карман, а зажала а ладони. Теперь все, что ей оставалось делать, — это ждать, пока наступит момент отъезда. Маккензи, будучи джентльменом, вне всякого сомнения, пропустит ее в дверь первой — и совершит роковую ошибку, которую она собиралась обратить в свою пользу.
Момент освобождения медленно приближался, все было готово для осуществления задуманного плана. Но за дверями — Дикий Запад, где могут выжить только сильнейшие. Убить или быть убитым, попасть в ловушку или самому эти ловушки расставлять. Но если она не попытается вырваться сейчас, он наверняка довезет ее до дома. Маккензи считает ее лгуньей и воровкой, поэтому ждать от него снисхождения бессмысленно.
— Пора, мисс Лоуренс.
Повесив на плечо сумку, Маккензи указал ей на дверь. Он больше не называл ее «Эми», в его голосе не было слышно тех завораживающих ноток, от которых таяло все ее существо. И он больше не улыбался. Эмили сомневалась, назовет ли он ее так когда-нибудь снова. Да и она вряд ли назовет его Джош, как раньше, когда от звука его имени трепетало ее сердце. Чувство, которое начало было расти между ними, мертво, и это он убил его. Ей не следует забывать об этом.
Эмили была наготове. Как она и ожидала, Маккензи открыл дверь и, как джентльмен, отступил в сторону, пропуская ее вперед в коридор.
Эмили быстро вышла из комнаты, и не успел он последовать за ней, как она отступила назад, повернулась и со всей силы толкнула его в грудь плечом. От неожиданности Джош покачнулся и отступил обратно в комнату. Девушка решительно захлопнула дверь и сунула ключ в замочную скважину. Хотя ей было неудобно, потому что руки у нее оставались связанными, она быстро повернула ключ и побежала к лестнице. Секундой позже, оглянувшись, чтобы убедиться, что Джош ее не догоняет, она кинулась в вестибюль, но тут перед ее носом оказался не кто иной, как шериф Бен Трэвис.
— Как вы сюда попали, мадам?!
От неожиданности она остановилась.
— Если я не ошибаюсь, мисс Лэйн из «Гарви-Хауса», не так ли?
Не успела Эмили ответить, как он увидел веревку на ее руках.
— Что здесь происходит?
А-ах! Неужели судьба против нее? Только она смогла вырваться из лап детектива — и тут же очутилась в объятиях шерифа! «Думай! Думай!»
— Он… он… — Девушка не могла перевести дух. Трэвис сердито нахмурился:
— Кто? И что он сделал?
— Он хотел… он… он хотел изнасиловать меня!
Глаза Трэвиса расширились: в них Эмили прочла профессиональный интерес. Все шло даже лучше, чем она могла себе представить.
— Он уговорил меня зайти к нему в комнату, обманом заманил, а потом… потом…
Она запнулась и с рыданиями подняла свои связанные руки, чтобы шериф мог сам все увидеть.
— Он связал меня и хотел уже сделать свое дело, но мне Удалось вырваться.