— Вы хотите сказать, что собираетесь изнасиловать меня? — пролепетала Эмили дрожащим голосом.
— Ах, это будет восхитительное насилие, любовь моя!
— Вы говорите совсем как моя подруга Роза, — заявила девушка, вновь обретая самообладание. — Это совершенно несовместимые вещи. Насилие означает разрушительное действие, направленное против чьей-то воли; с другой стороны, восхищение — это чувство небесного блаженства. Таким образом, насилие не может быть восхитительным…
— Ладно, ладно, в сторону все рассуждения! — прорычал незнакомец. Затем его голос смягчился и стал проникновенным: — Ах, моя дорогая, если я не умыкну вас на свой корабль, вы никогда не узнаете этого блаженства. Мы будем бороздить моря и океаны, днем грабить порты, а ночью… Ах, эти ночи, любовь моя! Они будут наполнены бесконечной, безумной страстью!
— Грабить? Вы пират?
— Конечно. Чем еще я могу заниматься в таком костюме, если к тому же у меня в ухе сверкает золотое кольцо?
— Я думала, что вы Джош. Только он один всегда врывается в мои сны. Вы что, в самом деле предлагаете мне заняться грабежом?! Я в жизни ничего не крала.
— Слухи утверждают, что вы украли деньги у своего отца, дорогая Эмили.
— Во-первых, мистер Пират, я для вас вовсе не дорогая Эмили! А во-вторых, как я устала слышать эту наглую ложь, которую выдумал мой отец! И вот меня заставляют выслушивать ее вновь и вновь. Я не взяла в его доме ни одной вещи, которая бы мне не принадлежала.
Брови незнакомца полезли на лоб от изумления, а сапфирово-голубые глаза расширились.
— Так-таки и ложь? А как насчет награбленного добра, которое вы стянули у милашки Маккензи?
— Награбленное добро? Я никого не грабила… — У Эмили по спине пробежали мурашки. — Вы имеете в виду его значок агентства Пинкертона? Надеюсь, вы не считаете этот идиотский значок добром?
Он снова сдвинул брови.
— Взяли тайком и втихомолку. И какими словами это ни называй, дорогая, но это грабеж.
— Ладно, оставим это. Однако я не хочу с вами никуда идти, так что убирайтесь отсюда, иначе я буду кричать.
Плотоядно усмехнувшись, мужчина присел на край кровати, повалил Эмили на спину и наклонился над ней так низко, что она почувствовала на своем лице его дыхание.
— Вы меня уговорили.
Он раскрыл губы девушки властным, умопомрачительным поцелуем, который не оставлял ей и проблеска надежды на сопротивление. Она задрожала от возбуждения: его поцелуи стали спускаться по ее шее, ниже, еще ниже. Прервав ласки, пират спустил с плеч Эмили платье.
— Никаких криков, дорогая? — спросил он, нежно проводя пальцем по розовым выпуклостям ее обнаженных грудей.
— Вы бессовестный мерзавец!
Девушка чуть не задохнулась, когда его влажный рот покрыл один из трепещущих бутонов, заставив ее содрогнуться от изысканного эротического наслаждения.
Приподняв голову, чтобы бросить на Эмили оценивающий взгляд, незнакомец спросил:
— И вы продолжаете утверждать, что вам не нравится, что я с вами делаю?
— Какая разница, нравится мне или нет? Все равно я не переменю своего решения и не пойду с вами.
Он снова опустил голову. Его язык заиграл се сосками, и острое наслаждение стало мучительным.
— О! Умоляю вас, не надо, остановитесь!
Сжав ее грудь в своих ладонях, мужчина взял в рот сосок и стал сосать, как грудной младенец. Застонав, Эмили закрыла глаза, корчась от этого восхитительного насилия.
— Вы самый безжалостный пират, разбойник, насильник! Так мучить меня! У меня больше нет сил сопротивляться вам.
В ярко-голубых глазах незнакомца мелькнула насмешка:
— Нет сил или нет желания, дорогая леди?
— Называйте это как хотите. Все равно вы не обращаете внимания на мои слова.
Вдруг он отпустил ее и сел.
— К сожалению, время кончилось. Мы должны торопиться, иначе мы пропустим прилив. Нравится вам это или нет, но вы пойдете со мной, Эмили.
Пират схватил наволочку, натянул ей на голову и поднял Эмили на руки. Она колотила руками и извивалась, пытаясь освободиться, но чем больше она сопротивлялась, тем сильнее затягивались веревки.
— Оставьте меня в покое! Я не хочу никуда идти с вами! Вы меня слышите? Я не хочу идти с вами!!!
— Да, я вас слышу. И весь вагон тоже вас слышит. Может быть, вы все-таки успокоитесь?
Эмили открыла глаза. Ее распущенные волосы спутались и закрыли ей лицо и рот. Откинув их назад, девушка увидела, что Джош смотрит на нее с раздражением. Взгляд его благодаря синяку под левым глазом казался просто свирепым.
— Великий Боже, Эмили, весь вагон на вас смотрит! Почему вам так нравится устраивать представления? Это уже давно не срабатывает.
— Я вовсе не собиралась устраивать представления. Мне снился сон.
— Вам снился сон, очень хорошо. И в нем вы собирались от меня сбежать? — поднялся и взял ее саквояж. — Поезд прибывает в Уинслоу через несколько минут. Я предлагаю вам что-нибудь сделать с вашими волосами. Даже если вы наденете этот ужасный чепчик, и то будет лучше.
— Это не чепчик, а шляпка! — ответила девушка, вырывая у него из рук свой саквояж. — И, смею утверждать, она гораздо лучше того недоразумения, что вы изволите носить у себя на голове.
Сжав зубы, Эмили вынула из саквояжа щетку для волос и шпильки. Поспешно заколов волосы, она поправила поникшие искусственные цветы и водрузила на голову свою многострадальную соломенную шляпку. Затем она откинулась на спинку дивана, положила руки на колени и стала ждать остановки.
Сойдя с поезда, девушка огляделась. В Уинслоу ничего не изменилось. Ей просто не верилось, что всего лишь несколько дней назад она сошла с такого же поезда и впервые увидела этот город. Даже странно было, что невероятные события последних дней произошли именно с ней.
После краткого разговора с железнодорожником в билетной кассе Джош заплатил за проезд, и носильщик поднял их багаж.
«Он, кажется, очень доволен собой», — подумала Эмили, глядя на детектива, который направлялся к ней с билетами в руках.
— Все прекрасно складывается. Поезд прибывает через полтора часа.
— Послушайте, Маккензи, а вы когда-нибудь кормите своих пленников?
— Я как раз собирался вам это предложить. Сейчас мы пойдем в ресторан Гарви. — Он крепко взял девушку за руку. — Не думаю, что шериф Чарли Боуз сильно обрадуется, если еще раз увидит нас в своем заведении.
— Просто уму непостижимо, как сильно отличаются рестораны Гарви от всех остальных ресторанов, которые есть на Западе, — заметила Эмили чуть позже, когда они уже сидели за столиком. Отправив в рот последний кусочек нежного и ароматного яичного суфле, она с восхищением огляделась вокруг, наслаждаясь роскошью ослепительно белых скатертей и всего убранства ресторана.
Пока они ели, подошел поезд. Ресторан теперь был полон пассажирами, которые с аппетитом поедали свой завтрак — Симпатичные официантки с приветливыми улыбками, облаченные в аккуратные форменные платья «Гарви герлз», сновали взад и вперед, обслуживая клиентов. К их столику тоже подошла официантка и убрала пустую тарелку.
— Хотите еще чашечку чая, мэм?
— Нет, благодарю вас. Все было очень вкусно, — задумчиво ответила Эмили. У нее стало тяжело на сердце, когда она вспомнила, как всего лишь неделю назад она тоже была «Гарви герлз».
— Если вы закончили, мы можем идти, — сказал Джош. Эмили глубоко вздохнула:
— Не думаю, что мне удастся заставить вас переменить свое решение.
— Не тратьте времени понапрасну. Если не я сделаю это, то сделает кто-нибудь другой, и в конце концов вы все равно вернетесь домой. Если то, что вы утверждаете, соответствует действительности, вы сможете легко доказать свое право на эти деньги. А поскольку ваш возраст гарантирует вам самостоятельность, то, если вы докажете свою невиновность, ваш отец не сможет силой держать вас взаперти.