Ганнибал понял, что пора начинать разговор. Он так и сделал, открыв рот и высказав на латыни свои давние мысли.
— Странно видеть тебя так близко, — произнес африканский командир. — Я воевал против твоего отца и многое знал о твоем дяде, но никогда не встречался с ними, как с тобой сейчас. Ия не боялся их, как тебя. Публий Сципион! Победитель Иберии... победитель равнин... Я так много слышал о твоих подвигах, что ожидал увидеть человека, зацелованного богами или демонами. Воина с огнями смерти в глазах. Но в тебе этого нет, и ты моложе, чем я думал.
Ганнибал повернулся и посмотрел на переводчика, который привел с собой раба. Обнаженный мужчина — судя по белой коже, амбрианец — снял с плеча две большие пальмовые ветви, используемые для создания тени. Он опустил древки опахал на землю, прижал их к торсу и наклонил таким образом, чтобы тени упали на обоих полководцев. Ганнибал пожалел о том, что беседа велась на латыни. Это предполагало ненужное убийство раба, поскольку амбрианец обязательно поймет и запомнит их слова.
Почувствовав прохладу, Ганнибал продолжил разговор со Сципионом:
— Фортуна много лет питала ко мне благосклонность. Когда я вторгся в твою страну и начал выигрывать битву за битвой, она стала взимать с меня плату за это. Сначала она забрала мой глаз, затем увела с собой лучших друзей и товарищей и позже отняла у меня братьев... одного за другим. Я никогда не проигрывал в открытых сражениях, но, к сожалению, Фортуна не дала мне окончательной победы над твоим народом. Теперь, когда я решил поговорить с римским консулом и завершить войну мирным договором, она вновь проявила свою доброту, направив меня к тебе, а не к кому-нибудь другому. По крайней мере, мне лестно общаться с тобой. И разве это не странно? В первой битве я сражался с твоим отцом, а в последней могу встретиться с его сыном.
Командир сделал паузу. Публий — возможно, не намеренно — кивнул, признавая странность сложившейся ситуации. Он вежливо слушал африканца, но изгиб его губ указывал на то, что запас терпения уже иссякал. Ганнибал улыбнулся. Публий тоже мог рассказать ему о своих потерях, однако он не захотел признавать общее сходство их судеб. Ганнибал молча одобрял это упрямство.
— Я говорю с тобой начистоту и прошу от тебя того же самого. Никто не узнает о нашей беседе. Здесь нет свор богачей, которые правят нашими странами. Мы сами можем решить вопрос об окончании войны. Давай отложим гордость в сторону и обсудим проблему разумно. Мне такой подход приятен, потому что у меня почти не осталось гордости. Но, судя по твоему взгляду, ты еще не прошел тех уроков, которые война показала мне. Ты похож на того меня, каким я был у Требии, у Тразимена и при Каннах. Молодые люди домогаются побед, а не мира. Я знаю это по себе. Такова разница между старыми и молодыми воинами. Но если завтра мы столкнемся в битве, то ни ты и ни я не выйдем победителями. Мы с тобой сыновья Фортуны. Как кто-то из нас может превзойти другого? Возможно, ты даже погибнешь. Это будет настоящей трагедией, потому что ты зашел очень далеко. Прислушайся к моим словам, и давай закончим войну сегодня — без новых потерь, исчисляемых тысячами судеб. Итак уже умерло слишком много храбрых солдат, которые шли за нами в бой. Остальные заслуживают жизни. Зачем им погибать на этом поле завтра?
Ганнибал тяжело вздохнул и продолжил:
— Я предлагаю тебе мир. Мы можем завершить войну сегодня же. Клянусь, я приложу все усилия, чтобы совет Карфагена одобрил это решение. Рим может оставить себе все, ради чего я начинал эту кампанию. Сицилия останется вашей. Сардиния и все острова между нашими странами. Кроме того, я аннулирую любые притязания на наши бывшие владения в Иберии. Эта богатая и прирученная нами страна станет частью вашей империи. Мой народ ограничит себя африканским континентом. Мы не будем отстраивать флот и нападать на римские владения. Мы не будем возражать против неизбежной экспансии Рима, которая с каждой новой провинцией сделает вас еще сильнее. Карфаген усмирит свои амбиции. Оставь мой народ в покое — в привычной для нас простоте, — и взамен мы перестанем доставлять беспокойство Риму. Вот что я предлагаю тебе, Публий Сципион.