Рана тревожила его постоянно, хотя он никому не говорил об этом. Она была наполовину исцеленным рваным шрамом ужасного вида. Нога болела при ходьбе и верховой езде. Синхал возражал против его участия в этом походе, и Ганни бал частенько признавал мудрость лекаря — хотя лишь перед самим собой и, особенно, в те дни, когда он не слезал с коня. По ночам боль глодала ногу с такой конвульсивной алчностью, что однажды в бреду он увидел крохотную лису, зашитую живой внутри его раны. Ганнибал проснулся, мокрый от пота, и рассердился на себя. Человек должен держать боль в узде, ибо ее не унять иначе. Его отец в последнее десятилетие жизни служил примером такого отношения, и Ганнибал не мог не следовать ему. Чтобы проверить свою волю, он ударил кулаком по бедру, будто наказывая хищную тварь и добиваясь ее подчинения. Но боль не покорялась. Когда началась битва, он вздохнул с облегчением, потому что на время забыл об изматывающей муке.
В тот день массилиотские разведчики принесли ему важные вести. Приближаясь к реке Тагус, он знал, что карпетаны были близко. Позже стало известно, что их путь блокировала многотысячная армия. Она закрепилась на ближнем берегу реки. Такую огромную силу варвары собрали впервые. Ганнибал сразу понял, что их орда представляла собой конфедерацию нескольких племен. Они в три раза превосходили карфагенян по численности. Продвигаясь вперед беспорядочной толпой, карпетаны кричали на разных диалектах, дули в рожки и грохотали по щитам мечами и копьями.
Сидя на встревоженных конях, братья Баркиды наблюдали за их приближением. Гасдрубал мрачно выругался и предложил вступить в бой, поскольку у них не было другого выбора. В ответ Ганнибал покачал головой. Уже смеркалось. Солнце опускалось за холмы. Командир приказал армии отступать и сражаться, отступать и сражаться. Он бросал в бой обученные отряды, а затем, нанеся максимальный ущерб, заменял их рекрутами, вооруженными пиками, и небольшими отрядами мавров, виртуозно владевших копьями. Слоны раз за разом наводили хаос среди карпетан, но Ганнибал не отпускал их далеко.
Когда вечер превратился в ночь, оказалось, что иберийцы Ганнибала бились лучше всех. Это удивило не только карпе-тан, но и многих ливийских ветеранов. После захода солнца и приостановки сражения карфагенская армия начала возводить укрепления для временного лагеря. Ганнибал велел солдатам разыграть большой спектакль, со множеством шумов и криков, чтобы показать противнику их готовность к длительному бою на следующий день.
К концу первой четверти ночи Ганнибал и его разведчики повели пехоту и большую часть кавалерии на пять миль выше по течению реки. Они двигались тихо и незаметно, прикрываясь кустами и деревьями. Найдя узкую тропу, их отряд спустился к реке и перешел ее вброд — благо лунный свет был таким ярким, что освещал своим призрачным сиянием речные камни и склоны холмов, вычерчивая серебристые полосы на черной воде. Обратный путь к вражеской армии пришелся на самые темные часы ночи после захода луны — перед рассветом. На следующее утро, когда варвары проснулись, они нашли карфагенян за своими спинами, на другой стороне реки. Это вызвало среди них панику, споры и торопливые обсуждения.
— Смотри, — обращаясь к брату, сказал Ганнибал. — Про-сто наблюдай за ними.
Какие бы решения ни приняли вожди племен, их усилия не привели к организованным действиям. Карпетаны собрались у воды, выкрикивая проклятия и называя карфагенян жалкими трусами, женщинами и собаками. Ганнибал велел своим людям молчать, наблюдать и ждать приказов. Их спокойствие разъярило варваров еще сильнее. Один солдат вошел по колено в воду, метнул копье, но оно не долетело до цели. Наконечник ударился о валун. Древко заскользило по земле и остановилось у ног ливийского пехотинца. Тот поднял оружие, осмотрел его и проверил балансировку. Затем он отшвырнул копье в сторону, как бесполезный предмет.
Неизвестно, что послужило поводом для атаки — возможно, именно этот поступок. В любом случае, толпа варваров бросилась вперед. Один фланг их воинства направился к броду. Другие, увидев храбрость соплеменников, тоже начали переправу. Вскоре неровная линия солдат, бредущих по пояс в воде, достигла середины потока. Ганнибал продолжал молчать, выжидая, пока первые ряды противников не одолеют глубокое место и не выйдут на отмель. Затем он приказал мавританским копейщикам приготовиться к бою. Прошел еще один миг, и он велел им изготовить оружие. Когда первые карпетаны уже шли по колено в воде, Ганнибал взмахнул рукой. Трубы проревели оглушительный сигнал, и тысячи дротиков взлетели в воздух. Варвары не могли спастись от их града. Они держали щиты под неверными углами, над головами или вовсе опущенными в реку. Дротики пронзали их туники и кожаные нагрудные пластины. Железные наконечники дробили кости черепов, вырывали суставы из плеч, вонзались в воду и находили там бедра и гениталии. Второй залп наполнил воздух шумным свистом снарядов, после чего копейщики уже вели обстрел в произвольной манере, находя цели по своему усмотрению.