Юный Баркид рос в то время, когда его родина низверглась в бездну поражения. Одним из первых фактов, которые он узнал о своей стране, была война, проигранная превосходящей силе, называемой Римом. Карфагенян лишили островов, владений и гордости. Они сгибались под тяжестью военной контрибуции. Позже их собственные наемники решили провести осаду города. Результат конфликта мог быть удручающим. Лишь по запоздалой воле богов его отцу Гамилькару удалось отогнать вглубь пустыни сорок тысяч наемников и уничтожить их в бойне эпических размеров, оставив после битвы гигантское захоронение за гранью человеческой фантазии — хотя юный Гасдрубал не раз воссоздавал в уме такие образы.
Он вырос в Карфагене. Пока некоторые дети бегали по темным лестницам, пугаясь воображаемых чудовищ за их спинами, Гасдрубал в своих кошмарах ускользал от бесчисленных армий мертвецов, желавших смести все, что он знал, в вихре злобного насилия. Он вырос бы робким юношей, если бы отец не подавал ему пример беззаветной смелости. Гамилькар всегда подстраивал мир под себя. Он превратил Иберию в часть империи и окружил себя сыновьями, которые крутились вокруг него, как щенки. Он закрепился на реке Бетис и завоевал почти весь полуостров, используя грубую силу и превосходя врагов своей невероятной волей.
В год смерти отца им пришлось усмирять город Илики, который оказывал яростное сопротивление. Осада длилась лето, осень и зиму. Упрямые горожане не соглашались на условия Гамилькара и не желали сдаваться. В своей решимости они бросали со стен изможденные тела стариков и младенцев, мужчин и женщин с перерезанными глотками, тем самым демонстрируя врагам, что они предпочитают смерть голоду и не хотят идти в карфагенское рабство. Терпеливый и решительный Гамилькар отпустил часть армии на зиму и продолжил осаду умеренными силами. Он знал, что упорство обеспечит ему победу. Его войска непрерывно пополняли припасы, а жители Илики страдали от нехватки провизии. Он находился в сильной позиции. Победа над мятежным городом была вопросом времени, и два сына, помогавшие ему — Ганнибал и Гасдрубал, — учились терпению.
Когда Орисс, вождь племени из северных предместий, пришел к ним под флагом перемирия, это показалось Гамилькару достаточно разумным поступком. Человек долгое время находился у власти и, вероятно, хотел извлечь выгоду из поражения Илики. Он предложил карфагенским военачальникам погостить в его крепости, чтобы передохнуть от осады и рассмотреть возможный союз между ними. Он говорил без обмана на лице, предлагал простые истины и обещания, приятные для ушей уставшего от битв человека. Предложение вождя рассмотрели на семейном совете. Гамилькар попросил сыновей высказать свое мнение. Ганнибал, как доверенный помощник отца, был против визита в крепость. Он заявил, что их солдаты могут вынести холод и довести осаду до побе ды. Отдыхать следует после окончания работы, а не раньше. В отличие от брата, Гасдрубал не привык выражать свои мысли вслух. В краткой речи он попытался заменить логику чувствами.
— У нас нет причин сомневаться в Ориссе. Пока он вел себя как друг. И нужно учесть твое здоровье, отец. Бывали случаи, когда холод доводил великих людей до тяжелых болезней и смерти.
Гамилькар выслушал сыновей и посмотрел на свои руки, сложенные на груди. От холода его кожа покрылась мурашками. Дыхание было хриплым и затрудненным от простуды. Он никак не прокомментировал упоминание о его здоровье, но, видимо, оно перевесило разумные доводы Ганнибала. Визит в крепость, сказал отец, это не только вопрос отдыха и удовольствий, но и возможность заключения политического альянса.
Назначив офицеров для продолжения осады, они выехали конным отрядом в двести воинов. Гамилькар скакал в свите иберийского вождя, деля с ним мех подогретого и укрепленного специями вина. Он бесхитростно радовался компании этих людей, хотя по лицу столь опытного государственного деятеля о его простодушии нельзя было судить уверенно. Черно-серые облака закрывали небо плотной пеленой, через которую не проглядывало даже солнце. Дождь ровно моросил, как и всю неделю прежде. Он не давал земле замерзнуть, хотя холод пробирал до самых кишок. Следуя за грязным крупом отцовского коня, Гасдрубал мечтал лишь о том, чтобы они двигались быстрее. В его голове кружились мысли о местных девушках, вине, тепле и всех тех удовольствиях, к которым он начал проявлять интерес. Он знал, что думать о таких вещах не подобало воину его положения. Взглянув на суровое и сосредоточенное лицо брата, Гасдрубал убедился, что подобные желания не одолевали Ганнибала. И брат был прав, не доверяя сладостным речам вождя.