Стишо кифы кненны (*) хейни махе тка
станция корабль корабль корабль корабль корабль сами
торговля убийство видеть здесь бежать наблюдать знать
Страх хотеть видеть хейни вырваться помощь кненны
насилие насилие насилие насилие насилие насилие сами
Соглашение Соглашение Соглашение Соглашение Соглашение Соглашение Соглашение
помощь помощь помощь помощь помощь помощь помощь
Это было сообщение тка — смысловая цепочка, характерная для их дольчатых мозгов. Пианфар внимательно изучила ее и облегченно вздохнула. Золотозубый, кифы, хейни — все не сводили глаз с экрана.
— Должно быть, это те самые тка, что крутились рядом с кненнами, — пробормотала Хэрел.
— Похоже, мы разжились переводчиками, — расплылась Пианфар в широкой улыбке. — Вы видите это, кифы? Вас не любят даже собственные соседи, а уж их вам не запугать.
— Но ведь это еще одна проблема, Шанур! — крикнула Дюр Тахар. — Будьте вы прокляты! Что хорошего вы находите во вмешательстве тка и кненнов? Последние пытались напасть на мой корабль, когда мы вылетели за пределы Кирду, — совсем как в тех историях о старых временах и разодранных кораблях. И вы радуетесь тому, что теперь дышащие метаном приперлись сюда? Лун, я требую задержать Чужака, изгнать махенов, тщательно расследовать действия капитана Шанур и установить наблюдение за всей ее семьей!
— И ничего для кифов? — удивилась Пианфар. — Ничего для разбойников, которые убили нескольких хейни и представителей чужой и, возможно, очень могущественной и мстительной цивилизации? Опять амбиции, Тахар! А еще жадность и трусость. Что пообещали вам кифы? Безопасность ваших кораблей в обмен на гибель нашего? Вряд ли кифы предлагали вам что-либо материальное. Тогда что же вас так сильно прельстило?
Это был случайный выстрел, но, судя по всему, он попал в цель, ибо уши Тахар вдруг прижались вплотную к макушке, а глаза вылезли на лоб, как от сильного удара по затылку. Это заметили все. В зале поднялся шум, кифы столпились еще плотней, а стишо растерянно схватили друг друга за руки.
— Тварь, — процедила Пианфар и обернулась к остальным членам семьи Тахар и Фаха: они стояли, низко опустив головы, и она почувствовала искреннюю жалость к ним. Тем временем Акуккак глядел на все это, брезгливо отогнув уголки рта, и на его сером морщинистом лице застыло глубокое презрение.
— Он смеется! — воскликнула Пианфар. — Он смеется над слабостью хейни. Он смеется над амбициями, которые заставили нас забыть о том, что мы торгуем не на всех рынках и не всяким товаром. По его глубокому убеждению, мы будем готовы на все — лишь бы только вырваться за пределы собственной системы. И главное, он уверен, что мы не рискнем принять бой — ведь хейни всегда были мирным народом… Однако я никому не позволю загонять себя в стойло! Сейчас я спешу домой, но я обязательно вернусь, господин вор и убийца, и тогда мы поговорим по-другому.
Акуккак больше не смеялся. Он стоял, сложив руки на груди, и вся его компания притихла. Притихли и все остальные. Пианфар поклонилась Лун и направилась к выходу. Махены немного замешкались, глядя на кифов. Тулли обернулся и оскалился. Пианфар тоже:
— Эй, махены, вы забыли, что я отвечаю за вас, как Тахар отвечает за этих кифов? Идем.
Тахар никак не прореагировала на эту колкость, — вероятно, она еще не опомнилась от пережитого шока.
— Разжились подружкой? — ехидно спросил Золотозубый Акуккака. — Здесь, в порту, она за вами, конечно, присмотрит, а вот что вы будете делать дальше — попросите местную администрацию выделить вам эскорт для охраны?
— Возможно, — прохрипел тот. — И возможно даже, что капитан Шанур займется этим лично, когда прилетит с Ануурна.
Пианфар почувствовала, как по спине ее пробежала мелкая дрожь. С минуту она пристально смотрела на кифов, словно это могло помочь ей оценить реальную степень исходившей от них угрозы. Остальные наверняка думали о том же, ибо что могли сделать два махеновских охотника против семи разбойничьих кораблей?
— Уступите мне Чужака, — прошипел Акуккак. — Или хотя бы записанную им кассету. Это не так уж много. В конце концов, я ведь смогу получить ее и от махенов.
— Ха, как получили ее от Шанур? — хихикнул Золотозубый.
— Мы передадим вашу просьбу на рассмотрение хена, — сказала вдруг Пианфар с нескрываемым отвращением в голосе. — Не исключено, что мы все-таки пойдем на некоторое сотрудничество с вами во имя сохранения мира в зоне Соглашения.
Казалось, в зале перестали даже дышать. Стишо вылупили на нее свои белесые глаза, кифы — красные, хейни — черные с янтарными оболочками. А Пианфар, не утруждая себя никакими объяснениями, направилась к выходу, и на этот раз махены и смертельно побледневший Тулли последовали за ней, не останавливаясь и не оборачиваясь.
Дверь открылась перед ними и снова закрылась за их спинами. Коридор был пуст.
— Пойдемте на мой корабль, — предложил Золотозубый. — Отлетим на безопасное расстояние и оттуда будем наблюдать за этими ублюдками.
— Нет, мне нужно раздобыть челнок для спуска на Ануурн, — покачала головой Пианфар. — У меня там неотложное дело в виде сына-болвана и серьезных проблем в клане Шанур. Это вопрос жизни и смерти, махе.
— Кифы заметят вас и уничтожат одним-единст-венным выстрелом… Ладно, я попрошу Джика присмотреть за вами.
Пианфар улыбнулась махе и крепко пожала его мускулистую, покрытую темным мехом руку.
— Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, вы ее получите. Первоклассную помощь, махе. Кифы лгут, и вы это знаете.
— Знаем, — подтвердил Золотозубый. — И знали с самого начала.
Их пути разошлись на следующем повороте: махены отправились на «Махиджиру», а Пианфар повела свою команду к месту стоянки внутрисистемного транспорта.
Неожиданно сзади раздался звук чьих-то торопливых шагов. Пианфар оглянулась и увидела молодую хейни в черных бриджах работника офиса. Она подбежала к ним и поклонилась:
— Капитан, меня зовут Ана Кхай. Власти станции просят вас прийти. Всех вас. Быстро и очень тихо.
— Власти станции только что позволили мне отбыть по срочному делу, юная Кхай, и, право же, у меня нет времени для конференций.
— Я всего лишь посыльный, — потупилась та. — И я должна вернуться вместе с вами. Так сказал сам Лун. Ну пожалуйста.
Пианфар немного подумала, потом кивнула и сделала знак своим товарищам следовать за ней.
— Но недолго! — прошипела она на ухо Кхай.
Девочка привела их в малый зал, в котором собралась внушительная толпа, состоявшая как из местных чиновников, так и из хейни в форме астронавтов. Увидев Пианфар, они расступились, пропуская ее вперед.
Это и вправду был сам вожак Лун. Он сидел в кресле, выложенном подушками, а вокруг него стояли его многочисленные подруги, дочери, племянницы и несколько сыновей подросткового возраста. Кифас Лун, его первая жена, также была здесь.
Семье Лун не грозили никакие вызовы: они являлись Кланом-Хранителем, державшим под своим контролем порты, водные пути и многие другие важные вещи общего пользования. Лун сроду не кичился своим положением, но соответствовал ему даже внешне. Когда он поднялся на ноги, Пианфар невольно убрала с лица небрежный оскал и вежливо склонила голову.
— Твой Чужак…— прогремел хозяин, сотрясая воздух. — Я хочу взглянуть на него.
Пианфар обернулась к Тулли: тот был еле живой от страха. Она взяла его за руку.
— Не бойся, Тулли, это друг. Это он.
Тулли неуверенно шагнул в сторону Луна, и Пианфар тихонько ущипнула его сзади, напоминая о хороших манерах. Тулли сразу поклонился.
— Это самец, на Лун, — пояснила Пианфар. Вожак кивнул, качнув своей тяжелой гривой.
— Агрессивный? — спросил он.
— Цивилизованный, но воинственный, как махе. Тулли попал в плен к кифам. Они убили его спутников, а ему самому удалось сбежать. Тогда-то все и началось. У нас есть кассета с его переводом. Он предоставил ее нам добровольно, а мы дадим ее копию вам. Что же касается Тахар, то я ей просто не доверяю, и меня это искренне огорчает. С вашего позволения, на Лун, я отвечу на все ваши вопросы немного позже — мне ведь разрешили отбыть.