Прямо на голову королю.
В 903 году, спустя три года после скоропостижной кончины монарха, особняк все-таки сдали под ключ. Но взошедший на престол Генрих II (с фантазией у его отца было не очень, если честно) отказался посещать «Сталь», видимо, этот несчастный случай оставил в его душе глубочайшую рану, впрочем, скорее он боялся наткнуться на разгневанный призрак отца.
Таким образом «Сталь» торжественно переименовали в «Розу ветров» и отдали под пансион с одноименным названием, который вот уже шестьдесят пять лет открыт для всех девушек из благородных семей. Моя гувернантка, кстати, была одной из выпускниц этого пансиона.
Следующий наш правитель – Генрих III (скудная фантазия определенно передается по наследству, кстати, короля Филиппа тоже сначала хотели окрестить Генрихом, но его мать – королева Агата - настояла на другом имени) достаточно рано овдовел. Впоследствии он так и не женился. Не потому, что свято хранил память о безвременно ушедшей жене или не хотел, чтобы у его сына была мачеха. Связанный очередными узами брака, он бы не смог так часто менять своих любовниц, все-таки иногда монархам не чужда совесть.
А предпочитал наш предыдущий правитель молодых девиц, с целью выбора хорошенькой девушки на звание своей любовницы и было придумано ежегодное мероприятие – Бал Дебютанток. Проводился Бал в последний день зарня*** в пресловутой «Розе ветров». Принимали участие в этом торжестве все девушки из благородных семей, которые достигли совершеннолетия – как и выпускницы пансиона, так и находившиеся на домашнем обучении. Здесь юных леди торжественно представляли королю, чуть позже некоторые девушки приглашались ко двору в качестве фрейлин. Затем кто-то становился вхож в спальню к королю, думаю, и так понятно, что вероятность отказа меньше нуля – опасно злить сильных мира сего, к тому же многие глупышки надеялись стать королевами.
Хотя Генрих III скончался два года назад, традиция эта по-прежнему осталась, но король Филипп явно чтил ее, как память об отце, а не как способ найти себе грелку в постель.
***
Сумерки уже опускались на окрестности, когда мы, наконец, подъехали к «Розе ветров», но даже наступающая темнота не смогла скрыть всего «великолепия» здания. Лепнины, вензелей, статуй животных оказалось гораздо больше, чем описывала Вероника, в прошлом году участвовавшая в Бале Дебютанток. Я еще раз удивилась ее деликатности, ведь подруга назвала это четырехэтажное здание «немного вульгарным, но вполне симпатичным», тогда как я стояла и недоуменно смотрела на этот выкидыш архитектуры.
Роксана Прайд, тоже впервые здесь оказавшаяся, удивленно приподняла бровь, но от комментариев воздержалась. Сопровождавший нас дворецкий по-своему расценил молчание:
– Восхитительное здание, не так ли? – с гордостью произнес он.
– Просто сногсшибательное, – сказала я, тут же получая тычок в ребра от тети, которая, впрочем, сама еле сдерживала улыбку.
Миновав злополучную колонну, которая обладала столь знаменитой историей, мы вошли в особняк, и нас тут же захватила происходящая там суета: слуги торопливо перебегали из зала в зал, разнося различные предметы мебели, наставницы распекали своих вчерашних подопечных за неподобающее поведение, а без пяти минут выпускницы с интересом рассматривали прибывших.
Дядя Дэниэл одобрительно усмехнулся, разглядывая девушек, но тут же встретился с моим кулаком, подсунутым ему под нос – нечего на молодняк заглядываться. Он шутливо поднял руки вверх в защитном жесте. Несмотря на то, что дядю можно смело назвать любителем и ценителем женской красоты, жене своей он не изменял, хотя соблазны подстерегали его на каждом шагу. Во избежание искушения тетя Роксана и путешествовала постоянно вместе с мужем.
Мы поднялись на четвертый этаж и направились к выделенным нам комнатам, где вещи уже дожидались своих хозяев. По пути нам попалась стайка щебечущих о чем-то девушек, которые, заметив новенькую, тут же замолкли. Меня тут же одарили самыми разнообразными взглядами – от откровенно пренебрежительных до заметно разочарованных. Эти леди, видимо, уже заранее репетировали завтрашний бал, поскольку их наряды и прически не поддавались никакой критике, а от блеска со вкусом подобранных драгоценностей слепило глаза. По сравнению с ними я, целый день протрясшаяся в карете, облаченная в дорожную одежду, выглядела словно взъерошенный воробушек, а окончательно растрепавшаяся коса только добавляла сходства с этим пернатым. Впрочем, парочка девушек посмотрела на меня вполне дружелюбно.
Спальни, выделенные для проживания, оказались разделены между собой ванной комнатой, обставлены по необходимому минимуму – кровать на четырех столбиках и с пылесборником, то есть с балдахином, шкаф для одежды, а также письменный стол. Зеркало было прикреплено к дверце шкафа, мельком посмотрев на себя, я невольно хихикнула – воробей, он и есть воробей. Вся мебель выполнена из темного дерева. А вот текстильная составляющая комнаты: занавески, покрывало на кровати, пресловутый балдахин - окрашены в розовый цвет, который ассоциировался с цветом молодого поросенка. Я ничего не имела против оттенков розового, но предпочитала все-таки более приглушенную гамму, а не такую кричащую.
Смыв с себя всю дорожную пыль, я практически плашмя рухнула на кровать, с ужасом представляя завтрашний день. Сил на ужин просто не осталось.
***
Наступившее утро плавно перетекло в день, а затем наступил долгожданный для многих вечер. Все время до него слилось в одну бесконечную суматоху, связанную со сборами. Из коридора то и дело доносились раздраженные крики девушек, иногда разбавляемые хлопаньем дверей или битьем посуды. Мужчины, приехавшие в качестве сопровождения, вообще старались лишний раз не высовываться, оставив своих дочерей на попечение матерей. Отцы семейств, включая дядю, собрались где-то на третьем этаже, где жили самые спокойные дебютантки. Там они заперлись в одной из комнат и покуривали сигары, ведя неспешную беседу. Тетя, спустившаяся вниз, чтобы найти супруга, вернувшись, отметила, что там просто прекрасная атмосфера для сборов и что надо было приезжать парочкой дней раньше – тогда соседи были бы тихими.
Впрочем, общий хаос, творящийся за пределами комнаты, не мешал нам собираться в нормальной обстановке. Пару раз даже заглядывали слуги, словно опасаясь, что мы переубивали друг друга. Служанки предлагали помощь, но от нее мы отказались, потому что и сами неплохо справлялись.
Закончив одеваться, тетя Роксана начала колдовать над моей прической, в переносном смысле, а я украдкой стала разглядывать женщину. Выглядела она гораздо моложе своих сорока трех лет, выбранное ею черное платье только подчеркивало стройность, свои золотисто-русые волосы она подняла в высокую прическу, оставив по бокам две прядки, которые обрамляли лицо.