— Сейчас обсудим наследство? — спросил граф.
Броган с Ксантье обменялись сердитыми взглядами.
— Лучше сразу перейдем к делу. Твой клирик пересчитал мои богатства, я хочу знать, превосходят ли они богатства Ксантье.
— Дурак ты, братец. Ты разбогател, потому что тебе просто повезло, я же проявил ловкость. — И Ксантье злорадно поднял руку Изадоры.
— Если ты про то, что деньги тебе принесла женитьба, то я бы на твоем месте не стал этим хвалиться. Я не считаю доблестью подобное приобретение.
Изадора в гневе поднялась:
— Следите за своими словами, деверь!
— Сядь на место! — заорал Ксантье, взбешенный не менее ее. — Нажиться на приданом не преступление. Напротив, этим восхищаются.
— У меня это не вызывает восхищения, — прошипел Броган. — Ты меня удивляешь. Я-то думал, что у тебя больше характера.
— Прекратите! — прогремел голос графа. — Мне, а не кому-то сравнивать вашу силу и достоинства. Позже я сравню и состояния. А сейчас я хочу, чтобы вы сели за стол и мирно позавтракали. Где твоя жена, Броган?
Броган напрягся.
— Совершает утреннюю прогулку.
— Без вас? Уже? Как быстро загуляла ваша молодая женушка, — проворковала Изадора, но Броган не обратил на нее никакого внимания.
Через несколько минут напряженного молчания большая дверь распахнулась. С намеренной холодностью Броган перевел тяжелый взгляд на Маталию, которая вошла в измятом и перепачканном травой платье. Заметив, что сын смотрит на дверь, граф перевел взгляд и гневно уставился на женщину, прервавшую трапезу.
— Где ваши манеры, леди Маталия? Вы уже ползавтрака пропустили.
Маталия посмотрела на мужа, заметив его очевидное напряжение, и перевела взгляд на графа.
— Приношу свои извинения, милорд, но я так залюбовалась владениями Керколди, что потеряла счет времени. Умоляю простить меня. — И она очаровательно улыбнулась, прикрыв ресницами сверкающие глаза.
Граф самодовольно хмыкнул, и Маталия обошла стол, чтобы занять свое место подле Брогана. Он передал ей фрукты, не придав своему лицу ни капли доброжелательности. Она села и сразу же подвинулась к нему поближе.
— Я возмущена тем, что вы оскверняете этот стол перепачканной одеждой, — бросила леди Изадора, скривив рот.
Маталия окаменела.
— Поскольку выйти голой было бы еще неприличней, я надела то, что у меня было. Мои наряды еще не распаковали.
— Не сомневаюсь в этом! Я вовсе не хотела смутить вас, обличив вашего мужа в жадности. — И Изадора насмешливо-сострадательно всплеснула руками. — Мы-то решили, что он подарит вам новые платья.
Броган саданул ладонью по столу, собираясь встать, но Маталия вдруг толкнула кувшин с молоком, немедленно переведя его гнев на себя.
— Маталия! — завопил он, вскочив на ноги и перевернув скамью.
Молоко расплескалось по деревянному столу и полилось через край прямо на колени леди Изадоре, которая истошно завизжала.
Ксантье тоже вскочил, отшвырнув скамью, и мокрая Изадора рухнула на пол, превратившись в груду разлетающихся юбок и приглушенных всхлипываний. Не обратив на нее ни малейшего внимания, Ксантье свирепо уставился на Маталию, сощурив глаза. Она поднялась с места, ловко увернувшись от капающей с края стола белой жидкости, и спокойно выдержала взгляд деверя.
За столом остался только граф, на которого не попало ни капли молока. Он переводил взгляд с одного соперника на другого, потом потянулся, взял с подноса уцелевшую булочку, впился в нее зубами и принялся задумчиво жевать.
Тихонько подошедший напуганный слуга стал вытирать тряпкой стол, а другой слуга помог встать леди Изадоре. Маталия подняла одну бровь, выражая свое презрение Ксантье, который так неуважительно относится к собственной жене. Потом отвернулась и прижалась к Брогану, храбро заглянув ему в глаза. Он посмотрел на нее, сжав губы.
— Ты, наверно, еще не отдохнула после дороги. Не хочешь удалиться к себе? — холодно спросил он.
Маталия неуверенно повернулась к графу. Старик по-прежнему жевал хлеб, но выражение его лица стало задумчивым. Он кивком отпустил их, и Броган повел Маталию в башню, крепко обхватив одной рукой за плечи.
Маталия позволила осторожно подталкивать себя сзади, пока они поднимались по ступенькам, но внутри у нее все сжалось от недоброго предчувствия. Как только супруги дошли до круглой площадки, она попыталась потихоньку освободиться, но Броган обхватил ее еще крепче и протолкнул в дверь, ведущую в опочивальню. Потом, по-прежнему не говоря ни слова, отпустил ее и закрыл дверь.
Маталия развернулась лицом к нему, положив руки на пояс.
— Я не стану извиняться за молоко. Эта женщина вела себя отвратительно, и я испугалась, что ты сейчас ударишь ее в ответ на ее грубость.
— Я и собирался, — прошептал Броган, с показной беспечностью прислонившись к двери.
Маталия замолкла, обескураженная его спокойствием, но тут же заговорила вновь, уже с ноткой неуверенности в голосе:
— Я решила, что, если ты ударишь ее, ни к чему хорошему это не приведет. Мне не хочется, чтобы вы с братом подрались в первый же день твоего приезда домой.
— А ты действительно считаешь, что Ксантье стал бы со мной драться, если бы я ударил его жену? — И Броган склонил набок голову.
— Конечно... А разве нет?.. А разве ты бы не стал?
— Я, конечно, стал бы, Маталия. Но вот насчет него я не столь уверен. Твоя забота обо мне оказалась излишней. — Маталия отвернулась и закусила губу, Броган приблизился к ней. — Это было излишним, но восхитительным доказательством твоей преданности. Благодарю тебя.
— «Благодарю»? — воскликнула Маталия, задрожав, когда он внезапно склонился над ней.
— Да, благодарю. Это я должен принести свои извинения за то, что заставил тебя пройти через это.
Маталия покачала головой, чувствуя, что чем теснее муж к ней прижимается, тем более учащается ее дыхание.
— Могу я преподнести тебе дар? — мягко спросил он.
— Дар? — повторила она.
Броган широко улыбнулся, видя ее замешательство, и подошел к сундукам, стоявшим у противоположной стены комнаты.
— Мои люди принесли их сюда. — Он поднял крышку и достал отрез голубого шелка, несомненно, очень дорогого. Маталия тут же подскочила к нему, чтобы потрогать ткань.
— Сошьешь себе платья? Не хуже, чем у леди Изадоры?
Маталия обиженно отпрянула.
— Я не собираюсь соперничать с этой женщиной!
— Нет, конечно, — успокоил ее Броган. — Но разве тебе не хотелось бы нарядиться в новые платья?
— Я не хочу, чтобы ты думал, будто я люблю только все самое лучшее.
В раздражении Броган вложил шелк ей в руки.
— Я дарю тебе дорогой шелк, а ты хочешь напомнить мне, что любишь валяться в лугах с дикими животными. Маталия... — и он сделал паузу, чтобы подчеркнуть свои слова... — возьми материю и нашей себе нарядов. Ну, а если тебе так уж хочется показать себя, то наденешь как-нибудь свое изношенное платье, и мы поборемся на мечах.
Маталия хихикнула, потом пожала плечами и высокомерно ответила:
— Поборемся, но я и в шелке дерусь не хуже, чем в шерсти.
— Я бы предпочел, чтобы на тебе вообще ничего не было, — промурлыкал Броган, но отстранился, пока Маталия не заметила, насколько он взбудоражен. — Мне нужно обсудить кое-что с писарями. Я могу спокойно оставить тебя здесь? По крайней мере, до своего возвращения?
— А когда ты вернешься? — спросила она, делая вид, будто раздумывает.
— Сегодня вечером, с наступлением темноты. Тебе придется поужинать без меня.
Маталия кивнула, внезапно протрезвев.
— Да, я постараюсь.
Броган подошел и склонился над ней. Оторвавшись от ее глаз, он перевел взгляд на ее алые губы, приоткрыл рот и со свистом втянул сквозь зубы воздух. Один бесконечный миг Маталия с Броганом стояли как загипнотизированные, а потом муж резко отстранился от жены, тихонько застонав. С расстроенным видом он взял ее руку и коснулся губами ее пальцев.
— Тогда до завтра, — пробормотал он и вышел из комнаты.