Волкодав кинулся на разъяренного зверя и впился в него зубами. Отвернувшись от простертого тела Брогана, зверь снова замахнулся, на сей раз на проворного пса. Волкодав успел отскочить, но тут же провалился в снег и беспомощно забарахтался.
Медведь опустился на четыре лапы и пошел на волкодава, но его уже окружили волки, которые путались у зверя под ногами. В раздражении медведь обернулся и с силой ударил лапой по снегу. Белые комья просвистели в воздухе и сбили снег с ветвей близстоящих сосен. Снег каскадом посыпался с деревьев, намочив лицо Брогана.
Мужчина очнулся, пошевелился. У него еще кружилась голова, но он уже был готов к действию. Он медленно открыл глаза, ощущая чудовищную боль в висках, и попытался сесть, но снова упал, когда на него надвинулась тень взбешенного медведя. Их разделяло всего несколько шагов.
Броган вынул меч и осторожно помахал им в воздухе, чтобы медведь отвлекся на сверкающее лезвие.
Медведь повел глазами и ринулся в атаку. Броган замер, выжидая нужный момент. И как раз в эту секунду на зверя бросился волкодав, а подскочившие волки нырнули ему под лапы, пытаясь перекусить сухожилия.
Медведь повернулся и, замахнувшись на пса, отшвырнул его ударом гигантской лапы, но один из волков, успевший глубоко вонзить в нее зубы, грыз и раздирал лапу. От боли зверь завалился на переднюю лапу, позабыв про человека с мечом, и рухнул прямо на лезвие.
Медведь взревел, а Броган подобрался и всадил меч глубже, целя прямо в сердце. От острой боли медведь взревел еще сильнее, закатил глаза и задергался в конвульсиях, забрызгивая снег кровью.
Броган резко отпустил меч, оставив его в груди зверя, и попятился, увернувшись от заваливавшейся туши. Падая, медведь еще глубже всадил в себя меч. Рев оборвался. Из пасти зверя вырвалось тихое «вуф», и он повалился на бок, дернулся в последний раз и стих.
Броган осторожно приблизился к медведю и увидел, что его глаза закатились и остекленели. Он уверенно сжал рукоять, резко выдернул меч из туши и вытер его о снег.
Маталия вздрогнула и поднялась, потом склонила голову, внимательно прислушиваясь. Она слышала вой волков, сквозь который уловила и голос Брогана, и напрягалась, пытаясь понять, не почудилось ли ей. Радостный крик вырвался из ее груди, когда она услышала повторный зов, но крик не успел замереть на ее губах, когда его заглушил ужасный рев медведя. Маталия закричала снова, на сей раз от ужаса, стала раздирать ветки и колотить кулаками по скреплявшему их льду, пока у нее не опухли пальцы, а из— под сломанных ногтей не потекла кровь.
Женщина скорчилась, прижавшись к стене. Слезы струились у нее по лицу, пока она слушала, как Броган сражается с медведем. Отчаянно сопротивляясь приступам боли, она жалобно молилась за Брогана.
Маталия пыталась позвать мужа, но ее слабый крик заглушали звуки яростного сражения. Она прильнула к ледяной стене своей тюрьмы, сжавшись от ужаса, когда из глубины ее темницы послышался яростный рев пещерного обитателя.
Маталия чувствовала, как ребенок решительно пробивается на свет божий, и скорчилась, задыхаясь и хватая ртом воздух. Природу не остановишь, роды ждать не будут.
Решив сражаться до последнего, она стала отчаянно шарить по полу в поисках горящей головни и ухватилась за нее, не ощущая, как обмороженные пальцы обожгла тлеющая кора. Глаза, смотревшие на нее из темноты, исчезли, и вместо них показались другие, поменьше.
Маталия задохнулась, не в состоянии сдержать потугу, и плотно зажмурилась, чувствуя, как толкается плод. Весь мир сжался до крошечных размеров младенца у нее в животе. Она тужилась, слыша, как по-новому начинает биться его сердце. Тужилась, понимая, что ее ребенок уже выдвигает свои требования, которые она обязана удовлетворить.
Броган с содроганием смотрел на умирающего в снегу огромного зверя. Сильнейшая печаль пронзила его душу оттого, что ему пришлось убить такое необыкновенное существо, и он почтительно склонил голову перед поверженным исполином. Потом бросился к самодельному барьеру в пещере.
— Маталия? — снова позвал он. — Ты в порядке?
Маталия почувствовала, что потуга отпустила, и услышала прямо у себя над ухом голос мужа. Она улыбнулась и кивнула, позабыв, что он не может ее видеть. Он позвал ее опять. С большим трудом она разлепила губы и откликнулась:
— Броган? Да... Ты мне нужен...
— Я иду, любовь моя, иду. Держись.
Он улыбнулся и принялся рубить лед. Почувствовав, как затряслись стены ее тюрьмы, Маталия отползла к затухающему костру. Как только от стенки откололось несколько кусков, в пещере что-то ухнуло, и она в ужасе обернулась на звук.
Прямо перед ней стояло огромное черное существо с длинным жестким мехом, слабо мерцающим в отблесках костра. От зверя исходил резкий терпкий запах, и Маталию мгновенно затошнило. Существо оказалось громадной бурой медведицей. Она разинула пасть и угрожающе зарычала.
Броган замер, когда из пещеры послышался рев. Он стремительно оглянулся на убитого им медведя и снова посмотрел на стену. В ярости он принялся вновь рубить лед.
Маталия лежала на боку, понимая, что бежать некуда. Ее живот схватывала потуга, и она закрыла глаза, стараясь не шевелиться. Струя теплого воздуха обдала лицо женщины, когда медведица склонилась над ней и стала ее обнюхивать. Ноздри зверя щекотал запах крови, и она перекатывалась с задних лап на передние. Маталия лежала прямо между ее лап. Обреченно открыв глаза, она увидела перед собой жуткие когти и вздохнула. Потуги не причиняли такой сильной боли, как схватки, и она перестала противиться, чувствуя, как сотрясается ее тело. Пора уже ребенку появиться на свет.
Медведица снова ухнула и перевела взгляд на рушащуюся стену. Огонь уже погас и теперь сильно чадил, но нюх у обитательницы пещеры был гораздо сильнее, чем зрение, и она учуяла тошнотворный запах смерти, запах человека и собаки. Унюхала знакомый запах волков и почувствовала их волнение. Но тут ее внимание вновь привлекла внезапно пошевелившаяся женщина, и медведица угрожающе зарычала.
Маталия слышала, как Броган лихорадочно рубит лед... Слышала лай своих волков, которые рыли подкоп, слышала глухое рычание медведицы у себя над головой, ответный рев другого медведя, поменьше, который притаился в пещере. И, не осознавая, что делает, она вдруг запела.
Медведица вскинула голову. Она перестала раскачиваться и внимательно прислушалась к новым звукам. Маталия взяла на тон выше, и пещеру наполнили чистые звуки мелодии. Женщина отрешилась от всего и пела о своем ребенке. Пела о печальной судьбе графа и леди Энслин и о счастливом доме своих родителей. Пела о блаженстве, которое дарует человеческое тепло, и о покое, который несет всесильная любовь. Ее голос поднимался все выше, пытаясь добраться до пещерных зверей, до диких горных волков, до благородного скакуна, который всю жизнь преданно служил ее мужу. Она пела о Брогане и о том, что он ей подарил, — о свободе, зрелости, вере в исцеление, о ребенке.
И вдруг медведица исчезла, а на залитом солнцем полу пещеры подле Маталии оказался Броган. Он крепко обнял жену, и исходившее от него тепло отогрело ее онемевшее тело. Маталия тужилась, крепко стиснув его руку. Она не столько слышала, сколько чувствовала его тихий ободряющий шепот и позволила себе расслабиться еще на миг, прежде чем вновь целиком сосредоточиться на ребенке.
Теплый мех окутал ее плечи, на полу снова запылал костер.
С наступлением новой потуги Маталия собрала последние силы. Броган ее держал, и она почувствовала, как с болью избавляется от неимоверной тяготы, давая жизнь долгожданному ребенку. И тогда она закричала, не от боли, а от великой радости.
Броган подхватил появившегося младенца. Его руки тряслись от благоговейного восторга, когда он поднял этот скользкий комочек. Грозный воин сидел, совершенно ошеломленный, не зная, что делать дальше, но тут к нему подбежали волки и стали облизывать малыша, тихонько подвывая и поскуливая, словно напевали ему что-то.