– Тогда, может быть, вы проводите меня? – попросила Сэйбл, чувствуя себя крайне неловко из-за того, что у симпатичной молодой женщины по ее вине могут возникнуть неприятности.
– Я провожу вас черным ходом, – сказала Бриджит, облегченно вздохнув, поскольку гостья не стала расспрашивать ее об эксцентричном поведении дедушки. Временами ей было стыдно за него, но она никогда не жаловалась, понимая, на какую жертву он пошел, взяв к себе двух нежеланных детей.
Но было уже поздно. Когда Бриджит пошла к двери, она с шумом распахнулась и на пороге появился сутулый старик с лохматой седой шевелюрой. У него округлились глаза, когда он увидел бледное лицо внучки и испуганную девушку рядом с ней.
– Что все это значит? – не веря своим глазам, потребовал ответа Бентон Блер. – Стоило мне отлучиться всего на полдня, и что я вижу? Пока меня не было, ты тайком принимала у себя гостью! Миссис Феррис встретила меня у парадной двери и сказала об этом, но я отказывался верить своим ушам. Ведь тебе известно мое отношение к этому вопросу, девушка!
– Простите!.. – побелевшими губами заговорила Бриджит. Но Сэйбл прервала ее, выйдя из себя и негодуя по поводу дикого поведения старика. Как он может так жестоко третировать свою внучку, свою кровь и плоть?
– Прошу вас, не вините ее, мистер Блер, – сказала она, смело вскинув подбородок, хотя безумный взгляд деда Бриджит был поистине устрашающим. – Я приехала без предварительного уведомления, и ваша внучка любезно впустила меня. Мне нужно задать лишь несколько вопросов о бывшем владельце Эмблинг-Кросс.
Ноздри Бентона Блера раздулись, а щеки залил румянец.
– Тем хуже! – рявкнул он. – Я не потерплю, чтобы пронырливые девицы являлись в мой дом, пачкали его и задавали наглые вопросы! Боюсь, вам придется сейчас же покинуть этот дом!
– Дедушка, пожалуйста! – взмолилась Бриджит.
– А с тобой я разберусь потом, беспардонная особа! – набросился он на внучку. – Я знал, что совершу ошибку, взяв тебя и твоего невоспитанного братца!
И, обращаясь к Сэйбл, которая смотрела на старика широко раскрытыми глазами, думая про себя, что он действительно сумасшедший, он жестко произнес:
– Я сказал: убирайтесь! Сию же минуту! Впервые в жизни испытывая такое унижение, Сэйбл с горящими щеками бегом помчалась по коридору, а затем вниз по ступенькам, оставив перчатки и шляпку. Ей хотелось лишь одного – поскорее убраться из этого мрачного старого дома и от этого безумца, нынешнего его владельца.
Экипаж, слава Богу, еще ждал ее в конце дорожки. Лошади в своих упряжках лениво отгоняли мух, размахивая хвостами. Возница, расположившийся в тени, при виде девушки вскочил на ноги.
– Вы готовы ехать, мисс? – спросил он, не проявляя никакого любопытства, почему это она запыхалась от бега и где ее шляпка.
– Да, пожалуйста, готова, – поспешно проговорила Сэйбл, мечтая поскорее убраться подальше от этого места.
– Мисс! Подождите секундочку!
Она обернулась, услышав голос Раймонда, который во всю прыть бежал следом за ней.
– Бриджит просила меня передать вам, как она сожалеет о случившемся, – выдохнул он.
– Какой ужасный человек ваш дед! – взорвалась Сэйбл.
По веснушчатому лицу мальчика прошла тень.
– Бриджит говорит, что он не всегда был таким. Ему всегда приходилось бедствовать, а несколько лет назад его постиг новый улар – скончалась бабушка. После этого он стал нелюдимым. Иногда он бывает неплохим, – добавил он так, словно пытался убелить самого себя в правдивости сказанного.
– Пожалуйста, передайте сестре, что я ужасно сожалею, – подавленно сказала Сэйбл. – Ведь он не накажет ее, правда? – со страхом добавила она.
Раймонд пожал плечами, словно наказание было обычным явлением в их жизни.
– Возможно, отберет у нее на недельку или на пару недель книги. Но не в этом дело, – поспешил он сказать, когда Сэйбл ахнула. – Главное, вот что – она советует вам поехать к семье Хауэлл в Гламорган.
Складка прорезала лоб девушки.
– Гламорган? А где это?
– Кажется, она сказала, что в Южном Уэльсе. Люди, работавшие у сэра Моргана, были родом оттуда, и поэтому там должны знать, где он находится теперь. Бриджит сказала…
– Мистер Раймонд! Вам немедленно следует вернуться домой!
Это был мужской голос, и, обернувшись, Сэйбл на другом конце дорожки увидела слугу, который кричал, сложив рупором ладони.
– Ну вот, теперь придется на целую неделю расстаться с крикетом! – вздохнул Раймонд.
У Сэйбл упало сердце. Сколько же бед причинил ее приезд! Как ей хотелось бы искупить свою вину! Но что она могла сделать теперь! И когда экипаж тронулся, она дала себе зарок, что когда-нибудь поможет Бриджит и Раймонду бежать из этого ада, в который превратилась их жизнь в Эмблинг-Кросс.
Но скоро ее мысли поглотили собственные заботы. Вряд ли она может поехать в Уэльс, говорила себе девушка, когда экипаж катился обратно, в сторону деревушки Эмблер. Было жарко и пыльно, но Сэйбл, откинув голову на изношенную кожаную спинку сиденья, не замечала ничего. Она думала о том, что сказал ей Раймонд. Как же поступить теперь? Дорога в Уэльс и обратно не займет много времени, и у нее, конечно, хватит денег на поездку, но следует ли это делать? Стоит ли заставлять родителей беспокоиться? Кроме того, ей не очень по душе была мысль о поездке без провожатых по диким, гористым краям в поисках людей, о которых она ничего не знала. Ее пробрала дрожь, когда она подумала о том, что будет, если Хауэллы из Гламоргана окажутся такими же сумасшедшими, как Беитон Блер.
«И все же нужно ехать», – прошептала она наконец, прежде чем поняла, что решилась.
Если она сейчас вернется в Нортхэд, то ей так или иначе придется рассказать родителям правду о Моргане и о себе, а это невозможно. Нет, нельзя возвращаться, пока она не решит свои проблемы, даже если предстоит поездка в Уэльс.
Слезы затуманили глаза девушки, но она решительно вытерла их. «Что же я натворила!» – думала Сэйбл, стыдясь того, сколько горя принесет тем, кого любит больше жизни. Но в ней все сильнее крепла решимость не успокаиваться, пока она не заставит Моргана Кэри заплатить за безрассудство.
Глава 16
Сергей Вилюйский сидел на палубе, упираясь длинными ногами в ящик, аккуратно прислоненный к стенке большой каюты «Вызова». Поскольку глаза его были прикрыты, казалось, что он дремлет, пригревшись на августовском солнышке. Однако Сергей бодрствовал и размышлял не только о том, что его рана, кажется, быстро заживает, но и о свободе, к которой он только теперь начал привыкать, и о том, что же делать дальше.
«Вызов» бросил якорь в порту Гавра – паруса были аккуратно свернуты, а голые мачты и снасти парили высоко над головой. На корабле почти никого не оставалось, и на палубах царило фантастическое безмолвие, нарушаемое плачущими криками чаек и постукиванием передней шкаторины о нок-рею где-то вверху. Внизу, на пристани, царила тишина: люди от полуденной жары бежали в городские пивные и бары, двери которых всегда были распахнуты для гостей. Лето выдалось особенно жаркое, и мало кто осмеливался высунуть нос на улицу в это время дня. В небе над Ла-Маншем громыхал гром, обещавший дождь, но Сергей даже не поднял головы, не веря, что это возможно.
– Простите, мистер Сергей, вы не проголодались? Я собирался приготовить салат из холодной курятины для мистера Хэйса и подумал, что, возможно, вы тоже захотите перекусить.
Сергей приоткрыл один глаз и улыбнулся. С того дня, как он поднялся с постели, за ним старательно ухаживал не только доктор Аарон Пирсон, но и Грейсон, полный решимости подкормить больного самыми заманчивыми блюдами, каких Сергей давно не едал.
– Салат из курятины меня очень устроит, – отозвался он, зная наперед, что камердинер будет упрашивать его до тех пор, пока он не согласится. – И бутылку вина. Почему бы вам не исследовать буфет? Может, у вашего хитрого хозяина, кроме кларета, который мне изрядно надоел, найдется и кое-что покрепче?
– Обязательно, сэр. – Грейсон на минуту замешкался, и Сергей, снова было закрывший глаза, обернулся: