Многим не нравятся и слова альтернатива, дизайнер. Но альтернатива - слово, пришедшее из языка дипломатов: это каждая из взаимоисключающих возможностей при выборе. Русским словом выбор тут не обойдешься, оно слишком нейтрально и притом опять-таки многозначно. В латинском же языке alte-rnare - (попеременно) чередоваться. Следовательно, заимствуя готовое слово (в других значениях известно оно в наших текстах с начала XVIII века), мы сразу же определяем и понятие, важное для современной общественной жизни, которое заключено в этом слове и которого у нас не было.
Дизайнер - художник-конструктор, иначе и не назовешь эту новую специальность. Термин дизайн у нас известен с 1959 года - обозначает он различные виды проектировочной деятельности, связанной с формированием функциональных и художественных качеств совместно. Однако слово дизайнер появилось в наших газетах только с 1966 года. Оно оказалось удобным хотя бы тем, что от него легко образовать другие, уже совершенно русские слова: дизайнерский, дизай-нерство, диэайнерски. Не просто художник и не просто конструктор, а все сразу: и как назовешь иначе? Да и зачем, если есть международный термин, готовый к употреблению?
Похоже, во многих бытовых суждениях о терминах присутствует веселое недоумение, как у героев романа Сергея Залыгина:
«- Элиминирование... А... А?.. А!..»
Конечно, проще сказать элиминация или элиминировать (производить элиминацию), то есть упо-тРебить точный термин математики или истории, а не выдумывать доморощенное слово элиминирование. Еще проще в разговоре забыть о термине, а использовать русское слово: исключение, устранение (лишнего для системы). Для математика это вообще архаизм, для палеонтолога - рабочий термин, для романиста - повод для иронии над не свойственным герою словом.
Иностранное слово, поначалу полученное в виде термина, стало словом обыденной речи - об этом мы уже не раз говорили. «Теперь натуралисты согласились употреблять вместо слова сила слово энергия, - заметил по такому поводу Н. Г. Чернышевский. - Удачно ли выбрано новое слово? Лучше или не лучше, или хуже прежнего новое слово - это вопрос лишь о словах, не о деле, дело остается все то же: и смысл нового слова ясен».
Новое слово укореняется мыслью. Новое слово проверяется делом.
Спортсмен и чемпионСлово спортсмен мы получили раньше, чем слово спорт, то есть противоположно тому, как это должно быть и как это было на родине спорта - в Англии. И. А. Гончаров говорил об английском спорте вполне определенно: «Этот спорт... служит только маской скудоумия или по крайней мере неспособности употребить себя как-нибудь лучше... Может быть, это правда: но зато как англичане здоровы от этих упражнений спорта!»
Слово sport - сокращение от disport (развлекаться, забавляться), a sportsman, как переводит, впервые вводя это слово, Словарь иностранных слов 1859 года, -охотник до лошадей и собак. Критик А. М. Скабичевский в конце XIX века называл спортсменом и Н. А. Некрасова, «который весь ушел в охотничий промысел»; И. А. Гончаров вообще спортсменами называл только охотников «для истребления зверей». Такими представляли себе спортсменов в России довольно долго; имеется в виду и азартность забав, и развлечение в этом. Слово вообще не казалось симпатичным, им могли и оскорбить. По воспоминаниям В. О. Ключевского, в 1899 году, бойкотируя одного из профессоров университета, кричали ему: «Шарлатан, спортсмен!» Не только представление об азартности и бездельности вкладывали в это слово. Позже, уже в нашем веке, спортсменами стали называть любителей спорта, которые глазели, например, на королевскую регату или на скачки. Спортсмен - человек у спорта, не всегда участник «забавы».
Для нас спортсмен - человек, систематически занимающийся спортом, или человек, у которого спорт является профессиональным занятием (Толковый словарь под редакцией Ушакова, 1940). Уже не спорт происходит от слова спортсмен, а, как и следует, спортсмен от слова спорт.
Слово спорт входило в русскую речь нелегко и долго оставалось порицательным. В дневнике журналиста и издателя А. С. Суворина за 1893 год приводятся иронические слова одной дамы, которая спортом называла войну, - убивают так же, как и на охоте. Убийство, калеченье и все остальное - вот как понимался спорт в конце XIX века. В XX веке слово получило уже и политическую окраску. Царский премьер С. Ю. Витте, сопоставляя черносотенцев и эсеров в их отношении к политическим убийствам, уточняет свою мысль: «...но последние большею частию сами идут на этот своего рода спорт, а черносотенцы нанимают убийц».