Но каждое действие имеет определенный результат, а мы уже видели на многих примерах, что современное сознание и в языке стремится их разграничить, назвать разными словами.
Так, сегодня мало кто догадывается, что порыв и рытье не только слова одного корня, но некогда и обозначали одно и то же действие.
В древнерусском, да и в диалектном языке сегодня рыть значит просто бросать. Порыв - столь же конкретно по смыслу, как и рытье, вот только обозначало слово чуть-чуть иное, прежде всего место, где порвано. Затем, путем обычных для языка переносов в значении, отталкиваясь от равнозначного рытье, стало обозначать оно сначала сильное, резкое движение (которое делают при рытье), а затем и в самом высоком смысле - подъем душевной энергии, внезапно возникшее стремление к чему-то: душевный порыв, порыв героический.
Все другие слова, образованные таким способом, в принципе тоже со временем могут стать высокими, получив значение отвлеченное, связанное уже не с бытом, а с бытием. Только вряд ли это случится со словами пошив да побрив.
Иное дело - пошив, хотя это слово ничем от порыва не отличается, разве что смысловые связи со словом шитье еще не совсем разорваны, как взаимно у слов порыв и рытье. Оттого и кажется, что не нужно нам слово пошив при шитье. Почему же тогда возникло это неуклюжее слово?
Пошив и шитье не всегда совпадают в значениях: шитьем ведь можно назвать и результат шитья, скажем - золотое шитье мундира. Говоря: пошив - сосредоточиваем внимание на процессе, а не на результате действия. Добавление приставки усиливает глагольность слова.
Иногда одним ударением можно различить действие и его результат, и в таком случае новых слов придумывать не нужно: договбр и отзыв как действие, дбговор и бтзыв - как его результат. Перенос ударения на предлог - все шире распространяется, особенно в профессиональной речи; говорят частенько призыв вместо (весенний) призыв, а врачи вместо прикус говорят прйкус (положение зубов при сомкнутых челюстях). Ничего дурного в этом нет, но следует знать меру.
Пошив несомненно образовалось от глагола пошить - специальное слово портновского языка, оно появилось не раньше XVIII века у людей этой профессии, да еще не всегда и русских по национальности. Для них что порыв, что пошив, - все едино. Образование это искусственно и вторично, и это легко доказать на самом языке. Было в древности два вида страдательных причастий от подобных глаголов. Мыт, шит, брит - русские, а мовен, швеи, бриен - церковные, книжные. Мытье, шитье и бритье - от первых, это по происхождению русские слова, разговорные слова. Порыв и прочие высокого слога пришли из книжной речи и в переносных своих значениях стали словами высокого смысла. Положение слова пошив в этой строгой системе двойственно. Корень - русский, а по форме тянется к высокому стилю, подражает ему. Прав А. Югов, возражавший тем, кто считает слово пошив «неграмотным», грамматически оно верно; но писатель заблуждается, полагая, что можно им пользоваться как исконно «русским», все-таки образовано оно по книжной модели. Слово это не литературное, между прочим и потому, что не встречается в классических текстах.
Можно понять и затруднения, связанные со словом мытье. Нынешние банщики, как правило, уже не моют своих клиентов, но в банях люди по-прежнему моются. Как поступит каждый из нас, если ему нужно написать объявление? Мытье - не подходит, помойка - не годится: совсем другое значение у этого слова.
Выручает то глубинное различие в языке, которое в нужный момент как бы всплывает в сознании и порождает невероятное слово помыв. Непривычно, однако выражает суть дела: в указанном учреждении можно помыться (это не результат), и мыться вы будете сами. Чувствуя грубоватость слова, начинают смягчать его привычными русскими суффиксами, облагораживая: «Помывка не более 45 минут» - уже благообразнее. Побрив или поныв (зуба), хотя и встречаются, пока не приняты, поскольку в парикмахерских все-таки бреют (бритье), а не бреются; зубная же боль возникает сама по себе, независимо от больного.
Разговорная речь гибка. Превратить глагольное слово в существительное ей очень просто. Вместо по-мыва - помывка, и русское слово готово. Правда, при этом оно чуть-чуть понижается по стилю - становится разговорным, с ехидцей, а иные слова и вовсе не подходят по смыслу корня: «людские отброски» (часто у Н. Шелгунова) не привились - отбросы; «мои пережитки за последние годы» (у П. Боборыкина) - тоже: переживания, потому что пережитки - совсем другое!