От частого употребления подхваченного выражения постепенно происходило взаимное «перетекание» оттенков смысла, так что со временем оба слова стали казаться одинаково русскими, тем более что есть ведь и русское слово полный.
Строго говоря, окончательного совпадения в значениях двух слов так и не произошло. Ведь целиком по своему смыслу значит быть целым, а полностью значит быть полным. Сегодня только в разговорной речи мы смешиваем эти два значения, а на самом деле, выступая вместе, они как бы дополняют общую характеристику действия: сделать целиком — в целостном виде, сделать полностью — в законченном исполнении. Выходит, что новое сочетание продолжает древнюю традицию русских сочетаний такого типа, в которых оба слова окончательно в своих значениях не совпадают: стыд и срам, радость и веселье. Чтобы понять особенность выражения как приемлемого литературного факта, сравним его с другими, внешне похожими сочетаниями слов. Они также возникли недавно.
В общем и целом как канцелярско-административный жаргон отмечается с 20-х годов, но это не русское образование, а перевод с немецкого im großen und ganzen (в общем) — чужой оборот, холодный и официальный; он не смог органически приладиться к нашей речи всем составом своих частей, хотя в публицистике и известен с конца XIX века; правда, поначалу выражение еще очень конкретно: «Рассматриваемая с исторической объективностью, в общем и целом, личность Некрасова является перед нами очень выдающеюся, мало того — очень замечательною, весьма крупною и чрезвычайно даровитою», — пишет М. Антонович; повторение характеристик (очень — весьма — чрезвычайно) допускает и повторение смысла в нашем сочетании, хотя общее — не совсем то, что целое. «Журналист» 1925 года резко осуждает этот «газетный штамп» — потому что через язык газеты он и входил в массы. Разница между объемностью выражения целиком и полностью и сухостью в общем и целом до сих пор осознается в стилистических их расхождениях.
Вместо выражений могли прийти в нашу речь и отдельные слова того же общего смысла. А. Б. в 1889 году осуждал новое слово всецело: «Слова совершенно, вполне нередко сторонятся перед ворвавшимся не очень издавна в наш язык семинарским всецело, не заключающем в себе и подобия благозвучия. Не в видах ли прикрасы слога он так настоятельно нужен?» Всецело и сейчас еще не вошло в разговорную речь как естественная ее краска. Являясь внешне словом, на самом деле это сжатый оборот весь целиком. Сокращенное слово со своим эмоциональным зарядом, хотя и не таким уж красочным.
Порядок дня и повестка дня
Слово порядок в значении режим употребляется в русском языке с середины XIX века — от Тургенева до Чехова; это перевод французских или немецких сочетаний типа старый порядок, порядок жизни и др. Сто лет спустя эти сочетания получили уже и русскую форму: распорядок жизни или старые порядки.
Порядок дня — перевод немецкого выражения, впервые употребленный в публицистике В. И. Ленина (1902). Еще в 1939 году словарь Ушакова считал это сочетание, которое подразумевало вопросы, предназначенные для обсуждения на заседании, сугубо официальным, но вскоре оно утратило официальность и породило несколько новых: «В порядке дня стоит вопрос», «Поставить в порядок дня», т. е. поставить на очередь для рассмотрения и разрешения, причем не обязательно в заседании.
Увлечение новым выражением после коммунистической революции было повальным. «Журналист» в 1928 году писал: «Постоянно стоящий на повестке порядок дня навязал всем выражение в порядке. Мы говорим: в порядке вопроса, информации, обсуждения и т. д. Один очень хороший оратор в публичной речи выразился даже так: В то время многие кончали с собой в порядке самоубийства!» Оттуда же, видимо, и восклицания «Порядок!», «Порядочек!». Как часто бывает, серьезная формула, пущенная в обиход, затаскалась и вылиняла. Спасло ее только то, что связана была она со многими другими, вполне литературными выражениями.
Отчасти пересекалось сочетание порядок дня с известным церковнославянским выражением злоба дня: на злобу дня — это существенные вопросы, подлежащие общественному обсуждению; книжное слово злоба значит тут забота. Однако сочетание было чужим, книжным, со временем обозначилось стремление создать собственно русские, разговорные варианты с тем же самым смыслом. Прежде всего попытали известный авторитет — французский язык — и нашли в нем сочетание, которое перевели так: вопрос дня. «У нас в Москве вопрос дня, если можно так выразиться, — Рашель», — писал о гастролях французской актрисы «Пантеон» в 1853 году. «Галлицизм», — педантично замечает на это «Москвитянин», — по-русски сказать — «повсюдный, господствующий вопрос».
Русская замена оказалась не столь уж и удачна. Журнал «Свисток» иронизировал над новым сочетанием слов, говоря, что ныне (1860) все имеют слабость «отыскивать вопросы» или «ставить вопросы». Злоба дня постепенно отходила в высокий слог. В «Отечественных записках» 1880 года совершенно серьезно употребляется и выражение «несколько слов по поводу вопросов злобы дня» — и старое и новое вместе, одно как бы поясняет другое, еще непривычное. В народнической публицистике в распавшееся сочетание пытаются подставить все новые уточняющие смысл слова: «в практических требованиях дня» (Н. Михайловский), «от повседневных вопросов, составляющих задачу и злобу дня», «да и что такое вопросы времени?», или совершенно просто — «как люди дня, они не заглядывают на завтра и от сегодня берут все» (Н. Шелгунов). Видимо, такое разрушение старого сочетания было характерно для печати тех лет.
Вот и у Достоевского встречаем: «газета следит за интересами дня»; в «Дневнике писателя» самым разным подбором слов он пытается вскрыть эмоциональную и логическую сторону старого и нового выражений, сошедшихся вместе: «Я прочел три-четыре страницы настоящей „злобы дня“ — все, что есть важнейшего в наших русских текущих политических и социальных вопросах и как бы собранное в одну точку. И главное, — со всем характернейшим оттенком настоящей нашей минуты, именно так, как ставится у нас этот вопрос в данный момент… Такой злобы дня я не ожидал, она „признается насущной темой для разговора“, связана с „самой главной злобой обвинения“…». Выделенные слова показывают, какие оттенки смысла и чувства ищет писатель для раскрытия столь запутанной ситуации, которая возникла в русской жизни более ста лет назад.
Известная мемуаристка XIX века Е. А. Штакеншнейдер в своих записях 1854—1855 годов в последовательной смене употребляет выражения: «живые вопросы дня», «копошится злоба дня», «говорили о политике и новостях дня».
У П. Лаврова и П. Ткачева только вопросы дня.
Новости дня долго смущали ревнителей чистоты речи, и сочетание это не сразу привилось, в деловом употреблении его не было. Уже в 40-е годы XX века вошли в быт распорядок дня и режим дня, которые стали обозначать конкретное расписание дел. Одновременно и повестка дня стала обозначать сумму вопросов, подлежащих обсуждению на заседании; раньше писали о повестке заседания, повестке совещания и т. д.
Собирательное выражение повестка дня долго не входило в употребление потому, что существовал его французский эквивалент. Еще у И. Панаева в его петербургских очерках 1857 года сказано так: «Это теперь à l’ordre du jour, т. е. на повестке дня». Суффикс к, который находится в словах порядок и повестка, указывает на разговорный характер обоих слов; в официальную речь они и пришли из просторечия.