Поэт всегда чувствует лирическое напряжение между словами, которые наполнились новым смыслом, искусно играет перекатом тонких недомолвок: «И как будто по ошибке я сказала: ты…» (А. Ахматова).
«Нежное вы» в XVIII веке, нежное ты — сейчас… кто скажет, что нежнее?
«Здравствуйте!»
Славянофил К. С. Аксаков, тонкий лингвист, говоря, что с глубокой древности русский человек по характеру сдержан и никогда не «выставляется», не любит ничего условного и внешнего, добавил как основное доказательство: «Даже нет условного восклицания, восклицания привета или восторга!» Так ли?
Издавна самым распространенным русским приветствием было пожелание здоровья, хотя форма его изменялась. Былинное «гой еси, добрый молодец» — будь здоров, хорошо живешь! Раб и холоп били челом, благодарили, умоляли, кланялись и нижайше просили. Свободный обращался к равному с пожеланием жизни. Ведь и корень гой — форма слова жизнь, и здоровье по древнему своему смыслу значит крепок как (могучее) дерево, целое, цельное, способное устоять в бурю. Долго в сравнениях русские люди высказывали свое знакомство с исконным смыслом приветствия; у П. Мельникова-Печерского об одном герое: «Здоровенный, ровно из матерого дуба вытесан» — здоров как дуб. Древние летописи пестрят сообщениями о том, как наши предки возвращались с поля боя «сдорови вси» — если остались в живых.
Здравствуй(те) — повелительная форма глагола, которая сформировалась к концу XVII века из описательных вроде «повелеваю тебе здравствовати», «здравия тебе желаю» и т. д. «Здравствуйте же многа лета» — находим уже в рукописи 1057 года, это самое древнее дошедшее до нас пожелание нашего предка. В простом разговоре обычно довольствовались народными формами с полногласием. Еще и сегодня вместе с высоким здравствуй академический словарь различает вводное слово здоро́во живешь, междометие здоро́во («Здорово, кум Егор!» у Крылова), наречие или междометие здорово и др., — все это принадлежность разговорной, бытовой речи, а не норма. У писателей так говорят их герои, тем самым выражая себя.
В 20-е годы XIX века критик Пушкина сравнивал язык поэта с языком площадных мужиков: вошел бы «гость с бородою, в армяке, в лаптях и закричал бы зычным голосом: Здорово, ребята! Неужели бы стали таким проказником любоваться?» Однако известно, что с солдатами в армии здоровались только так: «Здорово, ребята!»
С конца XVII века по иноземному образцу в господской среде стали появляться у нас добрый вечер, доброе утро, добрый день, но и им предшествовали чисто русские выражения типа добръ здоровъ — снова с пожеланием здоровья. Все начиналось и кончалось пожеланием здоровья — и здравицы в застолье, и прощание при разлуке: «Будь здоров!»
Этим национальным пожеланием русские отличались от многих европейцев, у которых смысл приветствия заключался в пожелании радости, счастья и добра. Русский человек все это вместе видел в здоровье.
С XVIII века под влиянием европейских языков и у нас стали появляться своего рода «переводы» таких новых приветствий: «всего хорошего» да «желаю вам…». Привет — тоже старинное славянское слово, только значило оно призыв или намерение (на которое должен следовать ответ). Это не пожелание добра или здоровья, а всего лишь вещание — безликое обращение, не согретое дружеским участием. Уже в древности по образцу латинских сочетаний мы получили «привет пустити», что и сохранилось до наших дней: приветы посылают, получают, отвергают и т. д. Сокращенное привет обычно употребляется в разговоре между близко знакомыми, но уже на наших глазах рождается и церемонная бюрократическая форма приветствую — этот язык любит высокий стиль. Еще Пушкин и Лермонтов позволяли себе «приветствовать» только стихии и природу, а некоторые наши современники почтительно «приветствуют» друг друга.
В 1824 году в специальном трактате «О русских приветствиях» автор сокрушался: «Мы не имеем языка общественного!» — социальной, нужной для общения лексики. Когда понадобилась она, обратились к заимствованиям, и сколько их было! Вот какие, и вот как к ним относились, по словам автора этого трактата.
Честь имею кланяться — смешно: «в этом приветствии заключаются два понятия, которые вместе не должны быть» (что верно); честь имею и добрый вечер считают переводом с французского; желая их «обрусить», предлагают замену: «желаю вам доброго вечера» (что неудачно по обширности фразы); «к вашим услугам» — также плохо, к тому же оно и «самое неучтивое». Ваше здоровье (пьем) — «модное приветствие, этот несносный язык хорошего тона бросил меня в такой жар, что я едва не слег в постелю!» Но и здоровье вашей милости — из разговора слуг, в этикете никак не годится, хотя здоровье, казалось бы, как раз с руки русскому «речению». Зато нижайшее почитание — «приветствие всероссийское, но неправильное», его лучше заменить другим: «по-русски нижайший поклон».
Да, «языка общественного» не было в начале XIX века! Модное, заимствованное, и русское не сошлись еще в общем фокусе нужного для общения разговора.
По бытовым комедиям можно судить, как обстояло дело во второй половине века. У А. Н. Островского большинство героев здоровается по-русски, пожеланием здоровья. «Желаю вам быть здоровым!» «Здравствуйте, почтеннейший!» «Здравствуйте. Здорова ли ваша матушка?» «Здравствуй, братец, здравствуй!» «Как живешь-можешь, брильянтовая?» Однако купеческий быт меняется, на сцену выходят дельцы нового типа, и вот речь Подхалюзина: «Как же! Помилуйте-с! С нашим удовольствием! Пожалуйте ручку!»
И сегодня в шутливой или дружеской речи могут быть самые разные приветствия, вплоть до вульгарного «наше вам!». Однако литературным и общепринятым все-таки остается русское слово здравствуйте. Можно его сказать в любом настроении и каждому. Рекомендовать другие слова трудно, но многое зависит и от нас, от отношения к собеседнику — как в одной из повестей В. Пановой: «Она поздоровалась с Алешей злорадно-вызывающе: „Привет.“ — „Здравствуй“, — ответил он просто».
«Прощай!»
Сегодня здравствуйте — привычная для всех форма приветствия при встрече или свидании. Однако в прошлом она могла применяться и в прямо противоположных обстоятельствах — при прощании. Это ясно из значения корня слова: здоровья можно пожелать и при встрече и прощаясь.
Челом да здорово! — эта древняя формула прощания и сегодня кажется удачной. Кланяюсь да желаю здоровья! Официальные письма XVII века так и кончались: «А по сем здравствую, государь», — здороваюсь на прощанье, желаю здоровья.
А вот строки из стихов петербургского поэта В. Сосноры:
Поэт «оживляет» древний образ, заложенный в корне, — в прощании желает жизни и процветания. Разницы не было в былые времена: за встречей — прощанье, за прощаньем встречи, и дело не в формальном приветствии, а в пожелании хорошего. Поэтому-то в нашем сознании так часто соединяются вместе слова: Прощай! — До свидания! — Здравствуй! Хотя при этом, как заметил В. Шкловский, «Мы говорим здравствуйте, не думая о здоровье. Мы говорим прощай, не прося о прощении». Но с этим вряд ли можно согласиться; если, конечно, мы чувствуем заветные образы слова.