Секс? Нет, мне нужен не просто грубый перетрах с ней. Хочу раствориться в ее нежности вновь, в ее ласке. Я знаю, какой она может быть сексуальной, инициативной, такой отзывчивой и чувственной. Блядь. Зачем я суюсь к ней опять. Я же еле в себя пришел тогда. На кой хрен оно мне надо?!
Мокрый нос упирается в ладонь, заставляя меня опустить глаза.
– Привет, Чарли, – словно со стороны слышу собственный голос.
В ответ раздаётся дружелюбный лай.
– Хочешь прогуляться? Можем сегодня в гости съездить. Если нас, конечно, пригласят.
Что ну о-оочень маловероятно.
Чарли шутливо рычит. И кладёт морду мне на колено. А я слегка морщусь: после собаки всегда остается шерсть на одежде. И это дико бесит. Но этого мелкого засранца я бы не променял ни на какого другого. Ласково касаюсь шерсти, ощущая ее мягкость, постукиваю питомца по холке, а пёс, извернувшись, успевает лизнуть руку. Он всегда меня ждёт. У него ко мне какая-то слепая необъяснимая любовь. То ли это благодарность. То ли еще что-то.
Чарли снова гавкает, усаживаясь передо мной, гордо вскидывая голову, навострив уши.
– Ну да. Я тоже думаю, что хрен нам, а не приглашение.
Чарли опять мне поддакивает. Он всегда очень тонко улавливает мой настрой.
Появился пёс у меня случайно.
Я всю жизнь хотел большую породистую собаку. Овчарку. Или добермана. Или даже амстафа. Крепкого такого. Мощного. Грозного, сильного. И уже почти решился завести гиганта, постарался свыкнуться с мыслью, что теперь подолгу отсутствовать дома не смогу. Собака – это был для меня серьёзный шаг. В тот день я ехал в питомник, где разводили доберманов. Хотел поговорить с владельцем, задать интересующие вопросы. Наше знакомство с Чарли вышло хреновым, на самом деле. Хозяину он был не нужен, и мужик просто положил щенка в большую картонную коробку и выкинул на обочину. Мне это показалось подозрительным. Какой черт меня дернул сказать водителю тормознуть и проверить содержимое коробки, я до сих пор не понял. Но как только заглянул внутрь, ноющее чувство вспыхнуло и начало нарастать. Чарли совсем мелкий был. Слабый. Голодный. И он почти околел. Зима началась рано, снег выпал уже в ноябре, на улице холодрыга, пронизывающий ветер. Щенок почти не двигался и мог только жалобно пищать, беспомощно тыкаясь носом в картон.
Пришлось расстегнуть куртку и посадить мальца к себе поближе. Он так и скулил всю дорогу. Сильно дрожал. Я пока домой ехал, только одно желание было – удушить того мужика голыми руками.
Посещение питомника я отменил. Денек наблюдал за Чарли: думал не выживет. Потом вызвал ветеринара. Он сказал, что нужно делать. Еще сказал, щенок похож на лайку, но пока слишком мал и сложно сориентироваться. Желательно проконсультироваться с заводчиком. Через какое-то время я так и сделал. Да, действительно. Оказалось, Чарли – русско-европейская лайка. Они очень подвижные, и лучше их в квартире не держать. Да и я, честно говоря, охотничью себе-то не хотел. Но… в итоге привязался к этому шустрику. Каждый раз на него смотрел и реально умилялся его окрасу. Чарли весь чёрный, а кончик хвоста, носки и грудь – белые. Но самое прикольное другое: его морда разделена чётко посередине. Справа – чёрный цвет, слева – белый.
Вот так мы с ним и подружились. С зимы он заметно подрос, но все равно ещё мелкий и любит дурачиться. А ещё он любит детей и быть в центре внимания.
Странное назойливое желание познакомить сына Кристины и Чарли не даёт покоя. Мне кажется, пацан обрадуется, а Чарли залижет его до смеху. Может, малец немного оживится. В тот день, когда он заболел, ему было очень плохо. Это, конечно, не мое дело, и Кристина скорее пошлёт меня в жопу, чем согласится побыть лишние пять минут в моей компании, но навязчивая идея не покидает. А я редко спрашиваю чье-либо разрешение.