— Мы жили у Гриффинов целый год. Наша предыдущая семья… ну, мы думали, что останемся с ними до совершеннолетия, но наша опекунша забеременела и… Что ж, когда у тебя, наконец, появляются собственные дети, то временные перестают быть нужными. Впрочем, у мистера Гриффина все было иначе. Он навещал меня по ночам, пьяный до беспамятства, — я сжала пальцы в страхе перед тем, что могло сорваться с ее губ. — Твой дядя никогда меня не касался. Но другим девочкам, попадавшим к ним в дом, везло меньше.
— Нет… — мне не хватало воздуха, словно меня только что пнули в живот.
— Да. От выпивки поздно ночью у него развязывался язык, и он признавался во всем, что совершал.
«Это невозможно. Дядя Джордж не… не мог».
— Я тебе не верю. Почему он, по-твоему, делал столь ужасные вещи, но тебя никогда не трогал?
— Потому что я совсем не похожа на его дочь.
Я судорожно вздохнула, покачнувшись.
— Боже. Честити? Неужели он…?
— Нет, он говорил, что никогда не прикасался к ней. Иногда мистер Гриффин плакал, признаваясь, что его одолевает такое сильное желание, что он боится однажды не сдержаться. Но на тот момент, когда мы жили у них, ничего такого не происходило.
«О, моя бедная кузина. Одна мысль…»
Я покачала головой.
— В ту ночь, когда нас вывезли из дома Гриффинов, Лилиан застала Джорджа в моей комнате. Он не так давно вернулся домой после деловой встречи. Был пьян и зол из-за чего-то. Тогда я многого не понимала, но постепенно все обрело смысл, — я подняла руку и накрыла пальцы Эвелин. С уголка ее глаза скатилась слеза, но я промолчала, дав ей время прийти в себя. — Он исповедовался в грехах «Элиты». Если бы я тогда понимала, что нужно кому-то рассказать… может… может, я могла что-то сделать…
— Милая, о чем ты говоришь? — я потеряла ее мысль. Мой дядя состоял во многих клубах. Он был широко известным общественником. — Дядя мог говорить о чем угодно. Может, он метафорично рассказывал о своем гольф-клубе? Или о церковном…
— Он говорил об «Элите». Тайном университетском обществе. Думаю, мистер Гриффин состоит в нем. Твоя тетя тоже в это впутана. И это еще не все. Мне нужно столько тебе рассказать.
Я покачала головой. Похоже, она совсем запуталась. Это… секретное общество? Чепуха какая-то.
— Эвелин, послушай. Тебе, видимо, через многое пришлось пройти, но…
Она остановила меня, взмахнув рукой, и снова полезла в сумку, вытащив позолоченную карточку. Она была плотной, как картон, а угол опален огнем.
— Что это?
— Доказательство.
Следующие двадцать минут мой мозг буквально кипел, пытаясь уложить в голове все, о чем говорила Эвелин. О годах разлуки с братом. Ужасных вещах, через которые она прошла. О Мэйсоне. Моем бедном Мэйсоне. Про истинную власть Лилиан. «Элиту». Под конец разговора с моего лица сошли все краски. Если Эвелин говорила правду, то Мэйсон действительно испытывал ко мне чувства. А Лилиан… Она и правда больше походила на дьявола в маске.
Глава 18
Мэйсон
Мой план уже пришел в действие.
Единственный способ остаться с безоружной Лилиан наедине — застать ее врасплох. Если моя теория верна, то не одна она представляла «Элиту». Может, Лилиан вдохновленно дергала меня за ниточки, но кто-то выше явно дергал и ее. Зависть, не задавая лишних вопросов, сперва взломал аккаунт Лилиан, а потом отослал ей текст с неопределяемого номера. В послании было приглашение в заброшенный монастырь для обсуждения вопросов, касавшихся «Invidia». Латинское наименование зависти. Если Лилиан состояла в клубе, то я был почти уверен, что таков ее грех. Однако в случае неверной ставки ничего не выйдет, и я загублю многих людей.
Подъехав к монастырю, увидел припаркованную машину, и мое сердце забилось чаще. Я выскользнул из автомобиля Мики и пошел к главному входу, мимо меня со свистом проносился ветер. Я завел руку за спину и нащупал пистолет, засунутый за пояс. Этим вечером не было никаких гарантий, но я готов ко всему. Если Лилиан догадывалась, что это подстава, то пришла не одна. В этом случае меня убьют.
Перед уходом я оставил Мике четкие инструкции. Попросил его вмешаться и приглядеть за моей сестрой, если со мной что-нибудь случится. Я знал, что если кто-то и выполнит просьбу, то это он.
В монастыре меня встретил привычный полумрак, если не считать зажженных Лилиан свечей. Переступив порог, я заметил, что она стояла у камина спиной ко мне. Лилиан развернулась, и я увидел, как самодовольное выражение моментально слетело с ее лица.