Выбрать главу

«Я убью ее, черт бы все побрал. Если мне придется потом провести остаток жизни за решеткой, то так тому и быть. Но я найду выход. Стану искать совета. Бунтовать, пока меня не услышат. У них нет права держать меня здесь. А как только выберусь отсюда, то найду Эвелин и Далию, и мы начнем новую жизнь».

— О, сладенький, ты ведь не придумываешь сейчас «План Б», а? Его не существует.

— Трахни себя.

— Мм, думаю, если решишь меня трахнуть сам, это будет забавно. Здесь ты превратился в настоящего мужчину. Но… к слову о сексе: у меня есть для тебя подарок, — она склонилась и достала из сумочки телефон. Несколько раз проведя пальцем по экрану, Лилиан развернула его ко мне.

Она запустила какое-то видео, на которое я смотрел с ужасом и неверием. Двое трахались за трибунами. Какой-то парень брал девушку сзади, пока через динамики доносились ее нежные стоны. Парень вытащил член, и девушка обернулась, опускаясь на колени. Я увидел Далию, заглатывавшую головку. А потом не сводил взгляда с экрана, наблюдая, как она двигала головой вверх-вниз по длине члена, принимая его глубоко в горло, как настоящая шлюха. Ее стоны становились все громче, а потом с ее подбородка закапали слюни вперемешку со спермой.

— Видишь, моя маленькая зверушка. Я — все, что у тебя есть. В конце концов, не ты рыцарь на белом коне. А я. Мне под силу спасти твою сестру. Но насчет твоей подружки-шлюхи ничего такого говорить не стану.

Сердце застыло, покрываясь льдом.

— Иди в жопу, сука, — обжигающий холод буквально сочился из моих слов, когда я склонился вперед и плюнул ей в лицо.

Увидев, как слюна скатилась по ее щеке, я испытал удовлетворение. С отвращением, доставившим мне немало удовольствия, Лилиан достала из сумочки платок и вытерлась.

— Ты об этом пожалеешь, Мэйсон, — она поднялась и бросила шелковый лоскут в мусорное ведро. — Обидно, что мы не смогли прийти к соглашению. Может, мне следует исполнить свой гражданский долг и удочерить еще и твою сестру. Она все еще несовершеннолетняя. Эвелин сможет вернуться и жить с нами. Мы о ней позаботимся. Уверена, мужу очень понравится эта затея.

Больше меня не смогли сдерживать ни наручники, ни охранники. Я прыгнул через стол и врезался в Лилиан плечом, сбив ее с ног, а потом разбил ей нос своим лбом. Крики Лилиан привели меня в еще большее бешенство, поскольку в голове проносились лишь отчаянные мольбы сестры, когда я подумал обо всех тех незнакомцах, причинявших ей боль. Не говоря уже о том больном ублюдке.

— Уберите от меня это животное! — визжала Лилиан, захлебываясь кровью, лившейся с носа.

Я совершенно обезумел от ненависти и жажды мести. Я оскалился, решив вцепиться зубами в ее горло и разорвать вены, чтобы посмотреть, как она истечет кровью. Но, похоже, это был ее счастливый день. Я ощутил удары дубинки на спине снова и снова. Услышал треск дерева, а потом удар током сразу от двух электрошокеров, парализующих мое тело. Лилиан выкарабкалась из-под меня и унеслась прочь, а я так и остался лежать на полу, избитый до полусмерти и не способный пошевелиться.

*****

Шесть месяцев спустя…

— Ты достал?

— А у тебя есть лишняя булочка? — спросил Джинкс, он же Джимми Хэнсон, искоса поглядывая на мою руку, спрятанную в кармане комбинезона.

— Ты же знаешь, брат, — отозвался я тихо и вытащил булочку, оставшуюся с ужина, а еще пачку сигарет, засунув все это под стол.

Когда Лилиан ушла полгода назад, то забрала с собой все, что у меня оставалось. Эта сука обставила меня. Убедилась, чтобы я знал, кем она мне приходилась: кукловодом, дергающим за веревочки. Если Лилиан хотела оставить меня без еды, так и случалось. Если же мечтала, чтобы я неделями лежал, восстанавливаясь от побоев, то в тюрьме вспыхивала драка, после которой меня отправляли в карцер. Мне отказывали в любых привилегиях, доступных простым заключенным.

И это лишь начало. Телефон, интернет, даже возможные посетители — во всем этом мне было отказано. Я не верил, что Лилиан могла так серьезно контролировать меня, не говоря уже о целом тюремном учреждении. Я сильно ошибался. Более высокопоставленные и менее, охранники и надзиратели — все они закрывали глаза на то, что меня держали тут незаконно и без причины. Я действовал отчаянно, но добился лишь дополнительного времени в карцере. Это было шесть месяцев ада. Ни слова о сестре. Ни намека от Лилиан. Когда больше не мог выносить ни дня в темной холодной камере, то придумал план. Более хитроумный. И когда меня снова вернули к остальным заключенным, я начал заводить союзников. Других заключенных-пожизненников, как они себя называли, которым было плевать на нарушение протокола. Ничто уже не изменило бы их приговор. Так в обмен на разное дерьмо, попадавшее мне в руке, они выполняли мои просьбы.