Внезапно засов подался, и дверь распахнулась настежь, впуская в хлев яркий белый свет. Вошли пятеро и встали в ряд, преграждая выход. Трое слева были его ровесники, они наставляли на него ружья с самым грозным видом; четвертый, стоявший против света, в очках, казался скорее испуганным, чем воинственным.
Пятый был Бриско.
Он узнал его с первого взгляда, и это было как удар молнии. Не было и тени сомнения: пятый солдат, крайний справа, высокий, выше остальных, с крупным носом и жестко, почти жестоко сжатым ртом — пятый солдат был его брат Бриско. Едва их взгляды встретились, он это сразу понял. Глаза — это окна души. Он испытал это, когда канул в глаза Лии два месяца назад. И вот теперь он переживал то же самое и с той же силой, поймав взгляд Бриско. В один миг все его детство хлынуло ему в сердце. Тысячи часов игр, согретых этим взглядом, полным нежности и смеха, десять лет, освещенных этим радостным, доверчивым взглядом…
«Я спасен, — подумал он, — спасен…»
Но это продолжалось лишь долю секунды — а потом он понял, что Бриско его не узнал. Он вспомнил, что уже несколько дней не брился. Со скверной бритвой Родиона это было не бритье, а мучение, он и бросил. Какой ты колючий, — говорила Лия. Но неужели от этого он так изменился, что… Нет, что за глупости, дело не в бороде. Бриско не видел его восемь лет, вот в чем причина.
— Руки вверх! — рявкнул один из солдат. — И выходи, хватит за лошадь прятаться!
Он поднял руки. Те смотрели на него с любопытством, чуть ли не завороженно.
«Так вот что за зверь дезертир», — казалось, думали они. Один подошел, обшарил его, вывернул карманы, нашел там нож.
— Порядок, больше у него ничего нет.
— Выходи на улицу, давай, шевелись.
Он пошел к двери, обуреваемый разнородными, но одинаково сильными чувствами: страхом пойманного зверя и ощущением чуда от встречи с Бриско. Он гадал, увидит ли во дворе Лию. Почему ее больше не слышно?
— Погулял, и будет… — проворчал кто-то из солдат, когда он проходил мимо.
«Я не гулял, — хотелось ему сказать, — я два раза чуть не погиб…»
Перед хлевом безмолвно и неподвижно стояло еще человек десять. Их начальник в чине лейтенанта бесстрастно смерил его взглядом с высоты своего коня. Два капрала по бокам от него кивали и ухмылялись.
— Вот он, наш путешественник… — сказал один.
— Да, вот и он, — подтвердил другой.
— Имя, звание, подразделение? — спросил лейтенант.
— Александер Йоханссон, рядовой второго класса, четвертый пехотный…
— Хорошо.
Алекс поискал глазами Лию, но не увидел. Сердце у него защемило. Хотелось позвать ее, но он удержался.
— Куда его теперь? — спросил солдат, который его обыскивал.
Он был явно возбужден приключением и жаждал продолжения. Из тех юнцов, что готовы на любое непотребство, только предложи, подумал Алекс.
— Если хотите свести счеты, валяйте, — равнодушно проронил лейтенант. — Даю вам пять минут. Не переусердствуйте.
Он повернул коня и направился к лесу. Два капрала последовали за ним.
Алекс понял, о чем речь, когда оставшиеся взяли его в кольцо.
— Мы, значит, кровь проливаем, а ты в кусты? — начал один, как бы разминаясь.
— Труса празднуем? — подхватил другой. — Предаем своих?
— Сволочь такая! — крикнул тот, что его обыскивал. Он распалился пуще всех. — Ах ты, сволочь! Еще и удрать вздумал! Эй, глядите, он делает попытку к бегству, все видели!
Алекс стоял как вкопанный. Только подумал: «Будут бить — не останусь в долгу. Без сопротивления терпеть побои не стану».
— Точно, попытка к бегству! — подхватил еще один солдат. — Держи его! А ну стой!
И нанес первый удар. Прикладом по бедру.
Алекс вынес его, не дрогнув.
— Куда? Стой! — заорал другой и ударил по лицу, тоже прикладом.
У Алекса вырвался стон.
— Не надо… — взмолился он.
Может быть, этого они и ждали — чтобы он подал голос. И теперь накинулись все разом. Он отбивался, колотя не глядя куда попало и рыча от бессильной злости. Чей-то удар разбил ему нос. Падая, он вывихнул левое плечо, и от боли у него потемнело в глазах. На миг он увидел Бриско — тот стоял в стороне и смотрел, хмуря брови. А потом его так ударили в спину, что дыхание перехватило, и он потерял сознание.