Он заторопился со словами, словно бы опасаясь проявления симпатии или сочувствия с ее стороны.
– Должен сказать, что эта новость, полученная от твоего отца, просто неописуема! После всего этого времени!.. Как ты можешь сохранять спокойствие?
– Наверное, я никак не могу принять ее. Это так необычно… Сначала я просто не могла поверить словам отца. Если б звонила Эстер, я скорее подумала бы, что она все выдумала. Ну ты же знаешь, какова Эстер.
Часть горечи оставила лицо Филипа Дюррана.
– Неистовая и страстная особа, вечно ищущая неприятностей на свою голову и находящая их, – негромко проговорил он.
Мэри отмахнулась. Чужие выводы не интересовали ее. Она с сомнением произнесла:
– Хотелось бы знать, правда ли это? Тебе не кажется, что этот человек мог все придумать?
– В качестве рассеянного ученого? Было бы приятно так думать, – ответил Филип, – но похоже, что Эндрю Маршалл воспринял его слова серьезно. A «Маршалл и Маршалл» – фирма не из доверчивых, надо тебе сказать.
Мэри Дюрран нахмурилась.
– Но что это на самом деле означает, Фил?
– Это означает, что Джеко будет полностью оправдан. То есть если власти будут удовлетворены, – и, насколько я понимаю, ничего другого быть не может.
– Ну, хорошо, – Мэри слегка вздохнула, – значит, все и в самом деле очень хорошо.
Филип Дюрран снова рассмеялся с прежней едкой горечью.
– Полли! – воскликнул он. – Ты меня погубишь.
Именем Полли звал Мэри Дюрран только собственный муж. Имя это самым абсурдным образом не гармонировало с ее скульптурной внешностью. Она посмотрела на Филипа с некоторым удивлением.
– Не понимаю, чем мои слова могли так развеселить тебя.
– Ну, ты вела себя абсолютно изящно! – заявил Филип. – Прямо благородная леди на распродаже рукоделья какого-нибудь деревенского института.
Мэри с некоторым недоумением произнесла:
– Но все действительно очень хорошо! Согласись, не слишком приятно иметь убийцу в своей семье.
– Ну, не совсем в своей…
– Знаешь, на самом деле это одно и то же. То есть вся эта история оказалась очень неприятной и неуютной. Все окружающие любопытствовали до неприличия. Мне было так противно…
– Ты великолепно справлялась с ситуацией, – проговорил Филип. – Замораживала знакомых ледяным взглядом своих синих глаз, после чего те затыкались и им становилось стыдно. Просто удивительно, как тебе удается никогда не обнаруживать своих чувств.
– Вся эта история была мне крайне неприятна. Точнее сказать, отвратительна, – проговорила Мэри Дюрран. – Однако в конце концов он умер, и все закончилось. A теперь… теперь, надо думать, ее разворошат снова. Утомительная перспектива.
– Да, – задумчиво промолвил Филип Дюрран, чуть шевельнув плечами, отчего по лицу его пробежала болезненная гримаса.
Жена торопливо подошла к нему.
– У тебя спина затекла? Подожди. Дай-ка я переложу подушку. Вот так. Теперь лучше?
– Тебе следовало работать в госпитале сиделкой, – проговорил Филип.
– Не испытываю никакого желания заботиться о разных там людях. Только о тебе. – Сказано это было очень просто, однако с несомненно глубоким чувством, проступавшим под словами.
Зазвонил телефон, и Мэри подошла к аппарату.
– Алло… да… слушаю… Ах, это ты… Это Микки, – бросила она в сторону Филипа. – Да… да, мы слышали. Папа звонил… Ну конечно… Да… Да… Филип говорит, что если адвокаты будут удовлетворены, все будет в порядке… В самом деле, Микки, не понимаю, почему ты так расстроен… Никогда не считала себя особо тупой… В самом деле, Микки… ты, наверное… Алло?.. Алло?.. – Мэри сердито нахмурилась. – Он бросил трубку. – Она аккуратно опустила трубку на аппарат. – Вот что, Филип, я не могу понять Микки.
– И что же он в точности сказал?
– Знаешь, он был в таком состоянии… Обозвал меня тупицей, сказал, что я не понимаю… последствий. Будет крупный скандал, так он сказал. Но почему? Не понимаю.
– Перетрусил, наверное? – задумчиво проговорил Филип.
– Но с чего вдруг?
– А знаешь, он прав. Последствия будут.
Мэри чуть взволновалась.
– Ты хочешь сказать, что интерес к этому делу снова оживет? Конечно, я рада тому, что Джеко оправдан, однако будет неприятно, если люди снова начнут полоскать наше белье.
– Дело не только в том, что скажут соседи. Одним этим не ограничится.
Она вопросительно посмотрела на мужа.
– Заинтересуется и полиция!
– Полиция? – резким тоном бросила Мэри. – Она-то здесь при чем?