– Конечно же, Кирсти. Вы тоже член семьи. – Лео Эрджайл представил ее: – Мисс Линдстрём, доктор Калгари… Доктор Калгари говорит невероятные вещи.
Шотландское имя Кирсти озадачило Калгари. Женщина превосходно владела английским, однако в голосе ее угадывалась слабая иноземная интонация. Она заговорила полным обвинения тоном:
– Вам не следовало приходить сюда и говорить подобные вещи… нельзя расстраивать людей. Они пережили большое горе. И теперь вы огорчаете их подобными новостями… Все, что случилось, случилось по воле Божьей.
Привычное для такого утверждения самодовольство произвело на Артура неприятное впечатление. «Должно быть, – подумал Калгари, – эта особа принадлежит к числу тех отвратительных людей, которых радует всякое несчастье. Что ж, лишу тебя этого удовольствия».
Он продолжил сухой и быстрой скороговоркой:
– Без пяти семь в тот день я подсадил в свой автомобиль молодого человека, голосовавшего на шоссе Редмин – Драймут. Я отвез его до Драймута. Мы разговаривали по пути. Он показался мне симпатичным и обаятельным юношей.
– Джеко, несомненно, обладал особым обаянием, – согласилась Гвенда. – Все находили его привлекательным. Его подводил характер. Да и жизнь испортила его, – задумчиво добавила она. – Однако люди заметили это не сразу.
Мисс Линдстрём повернулась к ней и с возмущением выпалила:
– Нельзя так говорить о мертвых!
Лео Эрджайл несколько резковатым тоном проговорил:
– Прошу вас, доктор Калгари, продолжайте. Что помешало вам вовремя объявиться?
– Да! – Эстер задохнулась от негодования. – Почему вы увильнули… остались в тени? Мы публиковали объявления в газетах. Как вы могли оказаться таким злым, таким эгоистичным…
– Эстер… Эстер… – осадил ее отец. – Доктор Калгари все еще рассказывает нам свою историю.
Калгари посмотрел на девушку в упор.
– Я слишком хорошо понимаю ваши чувства. И знаю, что именно ощущаю… что буду чувствовать до конца своих дней… – Взяв себя в руки, он продолжил: – Итак, в тот вечер движение на дороге было очень оживленным. И я высадил этого неизвестного мне молодого человека в центре Драймута уже много после половины восьмого. Что, как я понимаю, полностью оправдывает его, поскольку полиция совершенно определенно заключила, что убийство было совершено между семью и половиной восьмого.
– Да, – проговорила Эстер. – Но вы…
– Пожалуйста, потерпите. Чтобы вы все поняли, мне придется чуточку вернуться назад. Перед этим я два дня гостил в Драймуте, в квартире моего друга. Сам этот человек, моряк, в это время находился в море. Он также предоставил мне свою машину, которую держал в частном гараже. В тот самый день, девятого ноября, я должен был возвратиться в Лондон. Я решил отправиться вечерним поездом, а днем посетить старую нянюшку, любимицу нашей семьи, жившую в маленьком домике в Полгарте, примерно в сорока милях к западу от Драймута. Свою программу я выполнил.
Уже не крепкая памятью ветхая старушка узнала меня и была очень рада моему посещению… она совершенно разволновалась, потому что прочитала в газетах, что я «отправляюсь на полюс», как она выразилась. Я не стал особо задерживаться у нее, чтобы не утомлять старую женщину, и на обратном пути решил не возвращаться в Драймут по прямой прибрежной дороге, по которой ехал туда, а сделать крюк на север, чтобы посетить старого каноника Пизмарша, в библиотеке которого хранились некоторые очень редкие книги, в частности ранний трактат по навигации, отрывок из которого я хотел скопировать. Почтенный годами джентльмен отказывается заводить в своем доме телефон, который считает дьявольской выдумкой, как, кстати, и радиоприемники, телевизоры, кинофильмы и реактивные самолеты, посему мне приходилось рассчитывать на удачу. Мне не повезло. Дом его был заперт – каноник очевидным образом куда-то отлучился. Какое-то время я провел в кафедральном соборе, a потом повернул назад в Драймут по главной дороге, таким образом, завершая третью сторону треугольника. Я ощущал, что у меня достаточно времени для того, чтобы забрать свой чемодан из квартиры, возвратить автомобиль в гараж и сесть в поезд.
Как я уже говорил, по пути я подобрал незнакомого мне молодого человека и, высадив его в городе, закончил собственную программу. Оказавшись на вокзале, я решил, что располагаю некоторым запасом времени, a потому вышел из вокзала на главную улицу, чтобы купить сигарет. Когда я переходил улицу, из-за угла на скорости выскочил грузовик и сбил меня. Согласно свидетельствам прохожих, я поднялся на ноги целым и вполне нормальным. Сказал, что со мной всё в порядке, что мне нужно успеть на поезд, и поспешил вернуться на вокзал. Но когда поезд прибыл в Паддингтон, я был уже без сознания, и меня на «Скорой» отвезли в госпиталь, где обнаружили, что я получил сотрясение мозга… Полагаю, что подобный запаздывающий эффект не является чем-то необычным.